Но стоило Ермилу в первый же день смыться из цеха, как Валентин честно и откровенно, без утайки рассказал Власу о том, с какой именно целью прислал сюда Мудр Лукич своего пасынка в сопровождении приказчика Ермила и еще четырех охранников. Лед недоверия был сломлен.
– Да, плохи твои дела, парень, – сказал тогда дед Влас. – Мудр Лукич серьезный соперник. Это я по себе знаю. Но ты все ж таки дерись, не давай им себя заморозить.
– Подставляться я им не намерен и напиваться так, чтоб можно было меня заморозить, как баранью тушу, тоже. Но сам понимаешь, дед Влас, ведь можно сначала человека придушить подушкой во время сна, а уж потом и заморозить. И никаких следов насилия. А уж сказать потом можно, что я ведро водки выкушал, вот и замерз сдуру. – Произнеся эти слова, Валентин грустно улыбнулся. – Я и так уже три ночи не сплю. Но до наступления весны мне не выдержать. – Он вновь улыбнулся.
– А ты вот что сделай, Михайла… – Дед Влас на короткое время замолк, прикидывая в уме, судя по всему, возможные варианты выхода из сложившейся ситуации. – Ты сходи к нашему губному старосте. Всего ему не рассказывай, а скажи ему, что охотятся на тебя какие-то людишки. Ты, мол, и сюда-то приехал, чтобы спрятаться от них. Так что ежели найдут тебя мертвым, пусть даже без признаков насилия, пусть даже просто замерзшего, то пусть знает, что тебя убили. И убили, как ты думаешь, не без помощи Ермила, ибо прислан он сюда тебя охранять и наказ от твоего батюшки имеет глаз с тебя не спускать.
– А он меня умалишенным после таких слов не посчитает?
– Не беспокойся, не посчитает. А чтобы не удивлялся – кто такой, мол, и откуда, ты ему поклон от меня передашь. Доброй черной юфти на две пары сапог для него и красного сафьяну на сапожки для жены.
– Это ж взятка, дед Влас!
– Какая ж это взятка, дурной? Это просто поклон от меня, чтоб губной староста знал, что ты мне не чужой. Взятка – это когда ты просишь, чтобы он для тебя что-то противозаконное сделал. А ты разве просишь этого?
– Нет.
– Вот. После этого придешь к Ермилу и сообщишь ему, что был ты у местного губного старосты и предупредил его. Замерзнешь ли ты, иль поскользнешься и голову проломишь, или просто исчезнешь куда, то виноват в этом Ермил. Он хочет твоей смерти. Так ему и скажи – случись что со мной, губной староста тебя, Ермил, убийцей считать будет.
– Дед Влас, так он тут же к губному старосте побежит и просто перекупит его. Он ведь может и десять рублей дать, и двадцать…
Дед лишь покачал головой на это его замечание.
– Деньги, конечно, хорошие, слов нет. Но не возьмет их у него губной староста и говорить с ним не станет. Ты сам посуди, Михайла, как же он может мзду взять, если он от народа и народом же на это место выбран?