– В опричные, в опричные нужно подаваться, – вновь забубнил Ероха, закончив рассказ о своей неудачной карьере. – Им хорошо платят. Опять же дворянство светит. Ведь царевы же люди…
– А как же Индия-то? – переспросил Сила. – Побоку уже? Совсем забыли? Да?
– Постойте, парни, – остановил их Валентин. – Во-первых, об Индии. План неплохой, но надо честно себе признаться, мы его сейчас не осилим. Давайте отложим его лет на несколько. Деньжат поднакопим, опыта жизненного… Порасспросим получше тех же индусов, что на торжище нашем торгуют. Одним словом, подготовимся. Во-вторых, ты вот, Ероха, в опричники предлагаешь. А ведь они душегубы, каких свет не видывал.
Ероха пожал плечами:
– Кое-кто болтает, что, мол, видел, будто опричные целую деревню вырезали. Но… Болтовня это пустая, думаю. Как это можно, чтоб целую деревню ни за что ни про что?
«Хм-м, сейчас здесь тысяча пятьсот шестьдесят седьмой год. Согласно официальной исторической версии – самый разгар опричного террора. А тут – кое-кто болтает… Понятно, что здесь нет средств массовой информации, но информация, хотя бы со скоростью пешехода, все равно должна распространяться. Значит, в этой действительности, в которой царь Иван Васильевич стал Василием Блаженным, опричники не развернулись еще на всю катушку».
– Нет, Ероха, это не болтают. Это так оно и есть. Душегубы они. Но самое скверное даже не это, а то, что закончат они все очень плохо, – заверил его Валентин. – Ты уж поверь мне.
– Ладно, – охотно согласился Ероха с доводами Валентина. – Не поедем записываться в опричники. И в Индию не поедем. А что же тогда нам делать-то, Михайла? Как жить будем?
– Да, – поддержал его Сила. – Как жить будем?
– Все очень просто, – уверенно ответил Валентин. – Для начала прекратим пьянствовать. А дальше…
– А дальше… – эхом повторили вслед за ним Сила с Ерохой.
– Я сегодня договорился с Мудром. Он меня берет на работу. Не знаю еще, что за работу он мне предложит, но куда я, туда и вы.
– Это как это? – не понял Ероха.
– Вы ж поймите, парни, – начал объяснять Валентин. – Ведь я прирожденный Митряев. Так?
– Так.
– Имеет ли право Мудр меня вдали от митряевского дела держать, если я трезвый, вменяемый и желаю работать?
– Нет, не имеет.
– И я так думаю. Любой суд в этом случае на мою сторону встанет. Поэтому я сегодня заявил Мудру, что с пьянством завязываю и желаю работать в митряевском деле. На благо семьи, значит. И Мудр был вынужден согласиться. Завтра он мне объявит, на какое место поставит меня. Вот так вот. А я уж, естественно, о вас не забуду.