О Гунде, чьи желания он выполнял и благодаря которой получал большинство заказов, он не сказал ничего. Как и о том, что пьет и употребляет наркотики, без которых его чувства мертвы, поскольку тогда все его мысли направлены только на следующую бутылку высокоградусного алкоголя, на следующий пакетик с гашишем или на следующую щепотку кокаина.
Эльза буквально читала по его губам и молилась, чтобы он больше не покинул ее квартиру. Когда он просил ее рассказать о себе, она говорила в основном об Эди, потому что не хотела говорить о родителях, и прежде всего – о матери. Она не хотела вспоминать о ней.
Она рассказала о несчастном случае с Эди, о котором все так часто говорили, что Эльза уже не знала, что запомнила по рассказам, а что было ее воспоминаниями. И вкратце упомянула его внезапную болезнь в тысяча девятьсот девяносто третьем году, когда Эди было пять лет, а Эльзе – девять. Случившееся до сих пор стояло у нее перед глазами во всех подробностях.
У Эди были густые, темные, слегка вьющиеся волосы, которые Тереза старательно и с удовольствием расчесывала. Но еще больше она любила мыть их и сушить феном. Однажды утром она, причесывая Эди, обнаружила у него на затылке проплешину величиной со столовую ложку. Она испугалась и позвала Сару. Голое место буквально светилось между темными волосами. Сара с ужасом отвернулась и приказала Эди постоянно носить кепку или шапочку. Все равно что, главное – чтобы это позорное пятно было чем-то прикрыто. Она избегала прикасаться к посуде, из которой он ел, дезинфицировала туалет сразу же, как только он им попользовался, и уворачивалась, если Эди подбегал к ней, чтобы обнять.
– Что ты из себя строишь! – злилась Тереза. – Это, наверное, от кроликов. Или от линяющей птицы. В этом нет ничего особенного. Через три месяца лысое место зарастет, и все. В любом случае Эди тут не при чем, и не надо обращаться с ним так, словно у него чума.
Но Тереза ошибалась. Лысое место не зарастало, а наоборот заметно увеличивалось. К тому же появились новые проплешины. Сара в буквальном смысле слова впала в истерику. Она боялась заразиться и каждое утро считала выпавшие волосы на своей щетке.
Дерматолог, к которому они повезли Эди, не знал, чем им помочь.
– В подобном случае, – сказал он, – можно лишь надеяться, но не обещать выздоровление.
Тем не менее он выписал какие-то капли, которые трижды в день надо было втирать в проплешины. Капли воняли тухлым яйцом, окрашивали кожу на голове Эди в серо-зеленый цвет и не помогали. Через четыре месяца Эди стал полностью лысым: у него выпали брови и ресницы, и даже исчез легкий пушок на руках и ногах.