– Я здесь потому, синьор Ванноцци, – с улыбкой сказал Нери, – что у нас есть показания одного охотника, который видел, как вы выходили из дома синьоры Симонетти. Около девяти утра двадцать первого октября. Вы можете это как-то объяснить?
Марчелло почувствовал себя так же, как два года назад, когда с ним случился инфаркт. У него перехватило дыхание и на пару секунд потемнело в глазах.
Пиа подняла левую бровь и ожидающе посмотрела на мужа. Сейчас она напоминала кошку, приготовившуюся к прыжку.
– Да, я был в доме синьоры Симонетти, – прошептал Марчелло после бесконечно долгой паузы. – Проклятье! Да, я видел ее труп, но у меня не хватило мужества заявить об этом в полицию.
– Почему же? Разве найти труп – это преступление?
– У меня был шок. Я был не в состоянии сделать заявление. Я подумал, что будет лучше, если ее найдет кто-то другой. Я не хотел иметь к этому никакого отношения.
– Зато теперь вы имеете к этому отношения больше, чем вам наверняка понравится. Что же повергло вас в столь ужасный шок? – Нери не смог скрыть легкой издевки в голосе.
Марчелло вздохнул так глубоко, словно собирался задержать дыхание на следующие три минуты.
– У меня нет опыта обращения с трупами. Единственный мертвец, которого я видел, был мой дед. Мне было пятнадцать лет, я стоял перед его кроватью и пытался осознать, что он уже никогда не откроет глаза. От его лица исходила необыкновенная умиротворенность, полный покой. Но когда я увидел синьору Симонетти… Это было зверство и садизм… Такое тяжело выдержать.
– Мило сформулировано.
Нери встал и принялся ходить по кухне, что страшно бесило Пию. Ее лицо стало багровым, а веко задергалось от страха перед тем, что, возможно, еще придется услышать.
– О'кей. – Нери говорил лишь затем, чтобы как-то упорядочить собственные мысли. – Вы находите мертвую Сару Симонетти, пугаетесь и решаете вести себя так, как будто не были в этом доме и трупа не существует. Вы выходите из дома. А что вы делали потом?
– Я бросился к своей машине и поехал в Бучине. Там по пятницам работает базар. Я купил несколько белых грибов и в баре на пьяцце выпил две рюмки граппы. Может, и больше, я уже не помню. А потом поехал домой.
– …и сделали вид, что ничего не случилось.
Марчелло кивнул.
– Но моя жена и дочери уже знали об убийстве. Я притворился, что меня тошнит, и лег в постель, чтобы хорошенько все обдумать.
– Только этого не хватало, – глухим голосом сказала Пиа. Она была в полной растерянности.
– А может, вы убили синьору и исчезли? Очень мало убийц заявляют о своем преступлении.
– Зачем мне ее убивать? Она была моей клиенткой… и она ничего мне не сделала.