Мой новый дом стоял в дальнем конце проезда относительно штаба роты и периметра базы. Он был построен, чтобы выглядеть точно так же, как все остальные бараки. Армия преуспевала в единообразии. Однако, наш отличался большим деревянным пропеллером, прикрученным над входной дверью. Этот сувенир был добыт во время вылазки в индейские земли, когда взвод отправился спасать экипаж разведывательного самолёта «Сессна», который ещё иногда называют «ищейкой». Его либо сбили, либо он рухнул из-за поломки недалеко от базы, экипаж не пострадал. Самолёт не подлежал ремонту, и его сожгли после того, как открутили пропеллер в качестве своего рода трофея.
Военнослужащие взвода приняли меня скорее вежливо, чем с воодушевлением. Приветствия состояли из кивков головой и отдельных прохладных рукопожатий, словно меня встречали в каком-то сомнительном месте вроде тюрьмы или преисподней. Радиотелефонист Лопес чётко выразил это словами: «Мы рады, что ты с нами, но жаль, что ты сюда попал».
Меня представили Джерри Хайту и Стэнли Джилберту – пулемётчику и помощнику пулемётчика соответственно. Хайт, всегда и со всеми учтивый, встал, когда мы подошли к его койке. Вытерев капельку слюны с нижней губы, он обтёр руку об штаны и протянул её мне. Его лицо сморщилось в широкой улыбке. Он, впрочем, был как пустое место, выполняя свою работу день за днём и не привлекая к себе внимания. Не то, чтобы его не любили, просто он там был. Он много улыбался и ухмылялся, и всегда ухитрялся при бритье оставить клочок щетины на подбородке.
Прослужив во Вьетнаме девять или десять месяцев, Хайт подобрался ближе к отправке домой в целом виде, чем любой другой солдат во взводе. Предыдущий пулемётчик, Джим Джолли, отправился домой несколькими неделями ранее, похожий на доску для дартс, потому что ВК взорвали «клаймор» возле его пулемёта во время операции «Эттлборо». Хайт унаследовал должность пулемётчика.
Джилберт был новичком. Хорошо сложенный, мускулистый паренёк из Декстера, штат Миннесота, со светлыми, пшеничного цвета волосами, он вырос на ферме, которой его семья владела много поколений. В двадцать один год он был на год старше меня, но во Вьетнаме провёл всего на неделю больше. Сразу после прибытия он стал помощником пулемётчика. Он был вежливым, но молчаливым, и не очень любил рассказывать о себе. Из него буквально клещами пришлось тянуть рассказ про его семейную ферму. Собственно, он был таким замкнутым, что наши разговоры обычно не простирались за рамки необходимого. Таким образом, мы так и не сблизились. То есть не настолько, насколько обычно бывает у двух парней в одной пулемётной команде, делящих одну стрелковую ячейку на настоящей войне. Тут мне не повезло.