Он открыл скальпелем мои часы, приложил к уху и покачал головой.
— Сломалась ось маятника, — сказал он. — Могу дать только десять рублей.
Я согласился. Десять рублей для меня сейчас целое состояние. Я зажал десятирублевку в кулаке и помчался в лагерь. Второй час был на исходе. Скоро должны появиться мои ребята.
На окраине лужка я увидел какую-то тонкую белую планку с прямоугольной дощечкой наверху. Такие дощечки обычно сообщают, что рвать цветы и топтать траву нельзя. Цветов на нашем стойбище не было. Весной там росли желтые одуванчики, а теперь пух облетел и торчали только невысокие стебельки с высохшей шляпкой в черных точках. Я подошел ближе. На белой фанерке химическим карандашом был нарисован зубастый череп и скрещенные кости. Внизу размашистым почерком было написано:
«Лагерь! Посторонним вход категорически запрещен!!!»
Кто это сделал, для меня было абсолютно ясно. Я знал почерк Олима до самой последней завитушки.
— Эй, Олим, сюда!
Из-за тутовника вышел какой-то незнакомый мне мальчишка.
— Здравствуйте, Александр Иванович! — сказал он. — Олима нет. Он пошел заколачивать деньгу.
— Что такое?!
— Деньгу заколачивать. Олим сам так сказал ребятам. Тут, знаете, сколько было ребят? Ого! Он сказал, что вы потеряли деньги и теперь вам всем хана. Олим оставил меня дежурить.
— Куда же он ушел?
— Он ушел с ребятами вытряхивать копилки. У некоторых, знаете, сколько деньжищ? Ого! Мы в колхозе огороды пропалывали. Как день, так рупь! Только сейчас уже денег почти нет. Мы на мороженом проели. У нас, знаете, какое мороженое? Ого!
Мальчишка начал подробно рассказывать про колхоз и мороженое трех сортов, но я уже не слушал. Меня колотило всего от злости. Черт знает что. Не отряд, а какая-то орда! Что подумают про нас в Конгурте? Что скажут Давлятовы? Стыд и позор!
— Ты вот что, — сказал я мальчишке. — Беги в Конгурт, найди Олима и скажи: пускай немедленно возвращает деньги ребятам. Никаких копилок! Если он возьмет хоть копейку, пусть не показывается мне на глаза. Я ему не знаю что сделаю!
Мальчишка умчался выполнять приказ, а я остался один.
Неприятности, которыми начался день, увы, не окончились. Не успел мальчишка скрыться из виду, на лужайке появился высокий одноглазый человек с длинной шерстяной веревкой в руке. Он остановился возле меня, расставил ноги циркулем и спросил:
— Скажите, пожалуйста, гражданин, вы не видели тут козу?
— Что?
— Козу. Такую белую. С бородой.
— Я ничего не видел, — сказал я. — Тут никого нет. Мы коз не разводим.
— Странно, — сказал незнакомец. — Я всегда привязываю козу тут. Куда она могла деться?