Я пытаюсь отвлечься, разглядывая окрестности, но больше не удается увидеть масличные рощи, городок на вершине холма, часовню, у порога которой сидит старик. Все это мне чуждо, все незнакомо.
Я вспоминаю вчерашнюю пирушку и песенку, которую он постоянно напевал:
Вечером в Б'Айресе что-то такое,
Что– то такое, просто не знаю…
Что же я знаю тогда?
Bcтaл и оделся, вышел из дому, по Ареналес пошел…
При чем же тут Буэнос-Айрес, если мы в Бильбао? Что это за улица такая – «Ареналес»? Что он хотел этим сказать?
– Что за песенку ты вчера без конца напевал? – спрашиваю я.
– «Балладу сумасшедшего», – отвечает он. – Почему ты спрашиваешь только сейчас?
– Так просто, – отвечаю я.
Но я– то знаю, что не так просто. Я знаю, что он пел ее потому, что это -ловушка. Он мог бы промурлыкать что-нибудь знакомое, что-нибудь слышанное мною тысячи раз, однако же он выбрал то, чего я никогда не слышала.
Да, это ловушка. Когда-нибудь, услышав эту песенку по радио или на диске, я вспомню его и Бильбао, вспомню дни, когда осень моей жизни вновь стала весной. Я вспомню душевный подъем, дух приключения, и ребенка, воскресшего Бог знает откуда.
Он все продумал. Он умен и опытен, он знает жизнь и умеет покорить женщину, которая ему желанна.
«С ума я схожу», – говорю я себе. Боюсь спиться оттого, что пила два дня подряд. Считаю, что ему известны все уловки и ухищрения. Уверена, что его нежность опутывает меня и управляет мною.
Как это он сказал в ресторане? «Я восхищаюсь тем, как ты борешься против собственного сердца».
Он ошибается – я уже давно и с неизменным успехом сражаюсь со своим сердцем. Я не влюблюсь в недостижимое.
Я знаю свои пределы, как знаю и то, что моя способность к страданию – не безгранична.
– Скажи мне что-нибудь, – прошу я на обратном пути к машине.
– Что сказать?
– Что-нибудь. Поговори со мной.
И он принимается рассказывать о чудесном явлении Девы Марии в Фатиме. Не знаю, почему он сейчас вспомнил об этом, но история о том, как трое пастушков говорили с Нею, отвлекает меня.
И вскоре сердце мое успокаивается. Мне ли не знать предел, до которого я могу идти, мне ли не совладать с собой?!
Мы добрались до места к ночи. В густой пелене тумана я едва различала маленькую площадь, фонарь, бросавший слабый желтоватый свет на несколько средневековых построек и колодец.
– Туман! – радостно воскликнул он. Я поглядела на него в недоумении.
– Мы в Сент-Савене, – продолжал он.
Название городка ничего мне не говорило. Однако я поняла, что мы уже во Франции, и тоже обрадовалась.
– Зачем ты привез меня именно сюда? – спросила я.