— Ничем не могу помочь, Прентис, — сказал Баллантайн. — Вы тут один на один.
— У вас есть дети? — спросил Прентис.
— Дочь. Наверное, ей надо сообщить.
— Она расстроится?
— О да! Больше никаких подачек. Никаких обедов с папочкой. О, она будет безутешна.
— Ну, — сказал Прентис, — я думаю, вы справитесь.
И встал, чтобы завершить наконец эту довольно отвратительную сцену. Прентис пожал ей руку — вроде бы выражал соболезнование, однако в соболезновании нужды не было.
— Если вы подождете, вам принесут бумаги, которые необходимо заполнить.
Прентис уже собрался уйти, но обернулся.
— Я хотел спросить… это пустая формальность… Чем занимался мистер Бэкхаус, когда упал?
Миссис Бэкхаус посмотрела на него.
— Ничем не занимался.
— Он оступился?
— Понятия не имею. Я была наверху, услышала грохот, спустилась, а он на полу.
— Врач из Скорой сказал, что он, по-видимому, упал с табуретки.
— Он что-то доставал с верхней полки… Он там прятал бутылку.
— Что ж… — Прентис вдруг взял дело в свои руки. — Придется провести вскрытие. Коронеру нужно будет во всем разобраться.
— Коронеру? — воскликнула миссис Бэкхаус. — Будет дознание? Зачем? Я читала, что дома происходит девяносто процентов всех несчастных случаев.
— Так оно и есть.
Она снова села.
— Я была наверху. Я тут ни при чем. — Прентис молчал. — Можно мне чаю?
По окончании выступления были даже робкие аплодисменты, и сам Баллантайн хлопнул несколько раз в ладоши.
— Очень хорошо, Прентис, а вы, миссис Доналдсон, нас просто заинтриговали. Может, мы и немного узнали о том, как сообщать печальные новости, а о том, как утешать скорбящих, и того меньше, но хотя бы вспомнили, что смерть — это не всегда горе, утешение предлагать следует, но оно не всегда приветствуется. Понесший утрату знает умершего, а врач нет, а раз не знает, то как выразить соболезнования? Да, конечно, это просто формула вежливости, но скорбящий может полагать, что вежливости здесь не место, и все, кроме искреннего горя, — лицемерие. Люди — существа непредсказуемые. И я думаю, — он взглянул на часы, — именно этому мы можем научиться.
Студенты расходятся, некоторые на прощанье улыбаются миссис Доналдсон.
— Вы ребятам нравитесь, — сказал Баллантайн. — Они считают, вы классная.
«И я тоже», — хотел добавить он, но смолчал.
— Вы так часто делаете неожиданные ходы, что все уже почти привыкли ждать их от вас. Я вот пытаюсь научить их изображать сострадание, а вы их учите чему-то другому.
— Чему?
— Честности — звучит слишком пафосно. Наверное, быть чистосердечными. А не просто внимательными.
И он ушел, печально качая головой.