Два этих слова ясно указывали, что Хронов прибыл по адресу. Впрочем, похоже, он то ли прибыл прежде всех, то ли безнадежно опоздал. Куда-то пропали в пути десятки машин с гостями, будущими и нынешними родичами. Не видно было и распорядителей. Не говоря уж о том, как странно было входить в Институт брака одному. Он обошел здание и, не найдя никого, снова поднялся по ступенькам и толкнул дубовую дверь.
Голубоватый озоновый блеск и предчувствие эха: в холле института не было ни души, ровными рядами подцепляли воздух крючки гардероба — только в дальнем углу переливался огненными пчелами багровый палантин, очевидно кем-то забытый. Хронов сделал несколько неуверенных шагов, эхо ответило по-военному четко. За поворотом обнаружилась анфилада наглухо запертых дверей. Вдруг самая дальняя и высокая дверь распахнулась, и в коридор рухнула колонна ледяного света. Из светового столба вырвалась облитая сиянием фигура и двинулась строевым шагом прямо на Георгия. Через несколько ударов сердца перед ним остановилась маленькая строгая женщина, державшая под мышкой картонную папку с надписью «Дело №».
— День добрый! — отчеканила женщина. — Ваша фамилия?
— Хронов.
— Позвольте, сверюсь со списком.
Женщина раскрыла папку, достала оттуда плотный листок, сверкнула жемчужным ногтем по строчкам и кивнула:
— Возьмите экзаменационный листок, да не потеряйте. Пройдете кабинеты шестой, одиннадцатый, двести третий, потом занесете результаты в кабинет двенадцать «А». Все понятно?
— Скажите… Простите… А где все? Где Ануш?
— На экзаменах вам никто не понадобится. Только знания, — сурово ответила дама. — Еще вопросы есть?
— Очень много.
— Вот на экзамене и ответите. Ни пуха ни пера, господин Хронов!
Голова женщины упала на грудь в быстром поклоне и тут же гордо взлетела на место (челка при этом так и осталась лежать на глазах). Произведя поворот «кругом», администратор промаршировала в конец коридора, дверь отверзлась, и женщина вошла в световой столб. Хронов остался один. Где-то в соседнем измерении почудился плач младенца. «Хорошенькая, однако, выходит пиеса…»
Повернувшись, он увидел на двери круглую бирку с цифрой «6». На табличке было написано: «Кафедра привыковедения», а под табличку подсунут бумажный листок, чернильно кричащий: «Тихо, идет экзамен!»
Он постоял перед дверью, хотя понимал, что никакой очереди нет и он здесь — единственный экзаменуемый (хотя, отчего же единственный? Нюшку тоже надо проверить, мало ли что). Осторожно постучал и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. Его встретила темнота, было непонятно, что это за помещение, каких оно размеров, есть ли кто-нибудь внутри. Хронов кашлянул — ничего. Запах. Не учреждения, не класса, не лаборатории — ухоженного дома. Трудно было определить состав запаха: пахло немного шерстью девичьего свитерка, еле-еле — пудрой, слегка — свежемолотым кофе, но главное — мирным уютом. Георгий вдохнул и шагнул внутрь. Дверь за ним сама собой закрылась, причмокнув язычком замка. Тотчас за этим звуком сами собой разъехались портьеры, и вырезалась из небытия комната. Странно было видеть такую приятную комнату после холодного коридора, конвоируемого десятками одинаковых белых дверей.