Лорч оказался в укрытом густой тенью углу. Он двигался слишком быстро: всего четыре шага, и ударился головой об угол серванта. Стукнулся не так уж сильно, но боль подействовала отрезвляюще.
Отрезвляюще. Смешное слово. Необычное ощущение. Действительно, коснувшись дверцы серванта, Лорч почувствовал себя довольно странно. Потому что вдруг понял, что до этого момента был пьян. Два с половиной месяца не брал в рот ни капли спиртного, и все равно оставался пьяным, как сапожник. Опьянение — состояние рассудка.
Ну конечно! Как же он раньше не сообразил? Не спиртное порождает алкоголизм, а неудовлетворенность, тоска. Немного огненной воды, и боль реальной жизни немного утихает, но, — Господи, старина Грисвольд говорил правду! — боль бывает разная. Например, бредовые видения, возникшие в голове, когда он смотрел на полки винного магазина. Алкоголик впадает в знакомый транс, еще не приняв дозу. Он создает свой собственный безумный мир, его мысли спотыкаются как пьяные задолго до того, как начинают подкашиваться ноги.
Лорч открыл сервант и прищурился, стараясь получше разглядеть его содержимое.
Все на месте: три полки с лучшим лекарством от тоски. Джин, водка, вермут. Внизу его горькие настоечки, ирландские, канадские, в центре шотландское виски, наверху — бурбон. Некоторые бутылки, с неплотно прилегающими пробочками, наполовину пусты: он мог по запаху определить, что в каждой. Острый дух спиртного наполнил легкие, обжег глотку. Рука сама по себе потянулась к верхней полке, но остановилась на полпути; потом, словно осознав, что у хозяина горло уже в порядке, безвольно опустилась.
Странно. Его действительно перестала мучить жажда, зато возникла тянущая боль в желудке. Он просто умирает от голода. А выпивка совсем не требуется. Зачем себя обманывать, его по-прежнему тянет приложиться к бутылке, но это обычное желание, вовсе не прежняя зависимость. А нужен ему сейчас хороший обед. Настоящий сытный обед. Вдобавок, он понял, как следует действовать дальше.
Не нужно никакого плана действий. Теперь, когда он наконец очнулся, протрезвел и душой и телом, стало ясно, что никаких хитростей придумывать не надо. Надраться как следует, а потом изобрести безумную схему очередного бегства — идея прежнего Лорча, горького пьяницы. Она не сработала бы, просто не могла сработать. Куда ему бежать, и сколько он продержится, пока в конце-концов его не выследят? Рано или поздно они узнают, что он замешан в этом деле. Да тот же Бликс, явившись сюда завтра утром, наверняка им расскажет, и станет героем дня.