— Одна из причин, почему вы нравитесь мне, Сал, это то, что вы мне верите. За многие годы почти никто не верил. И не только сначала. Но вы достаточно часто ступали во тьму, чтобы узнать правду, когда слышите ее.
Они посмотрели на Пирамиду.
— Камень Семи Звезд — это орудие для уничтожения империй, — сказала Жени, — Он положил конец правлению фараона. Деклан Маунтмейн хотел использовать его против Британии. Беннет Маунтмейн думал, что сможет выиграть войну для Гитлера. Эдвин Уинтроп обратил его против Германии и Японии. Его можно было бы использовать против этой Пирамиды.
Салли представилась империя Лича в руинах.
— Но за это надо платить. Мир все еще переживает последствия того, каким способом Эдвин и клуб «Диоген» окончили последнюю войну. Я полагаю, Лич — одно из таких последствий. Если бы времена не были столь хаотичными, он не смог бы угнездиться и разрастись подобно раковой опухоли.
— Лич считает Мимси угрозой?
Она не могла поверить в это. Но звучало логично.
— Сумасшедшая женщина из рода безумцев? Вооруженная куском сомнительного кристалла? Вы хотя бы имеете представление, кто такой Дерек Лич? Насколько он вне человеческих критериев?
— Почему вы, Салли? Почему он выбрал вас?
— Он сказал, что я святая.
Жени развела руками.
— Я не святая. Я мать-одиночка. Мне почти сорок. Мою жизнь и работу бросает из кризиса в кризис.
— Дважды вы останавливали его, Сал. Спасли людей от него.
— В конце концов, это ничего не значило. У него были другие планы.
— Никто больше никогда не останавливал его. Ни разу.
Салли поняла, о чем говорит Женевьева.
— Значит, я единственное существо, которое, как он может считать, способно встать между ним и Мимси.
— Не только Мимси.
Вокруг была ночь. Жени сняла свои темные очки. Глаза ее были живые и древние, красные точки горели в их глубине.
Ночь они провели возле Пирамиды. Ничего не случилось. Ее инстинктивная вера в тайное знание Жени начинала давать трещину. Было бы куда удобнее, если бы Мимси объявилась в вестибюле Дерека Лича, размахивая Камнем Семи Звезд, словно фазером из «Звездного пути».
На востоке зажегся красный свет, и Салли вызвала по телефону такси-малолитражку. Она не считала, что ночь прошла даром.
Они с Жени — Женевьевой — разговаривали.
Не раскрывая, кто она такая, Жени рассказала о многом. Она заполнила, несомненно из собственного опыта, множество пробелов. Если Нил когда-нибудь напишет свою книгу, она будет ее основным источником. Но она не была ужасной, как Лич. Она была доказательством того, что можно жить среди потустороннего и не дать ему поглотить себя. Она была настоящей личностью.