Но вместо важной депеши с соседней станции приходили телеграммы от неизвестно как появившейся на линии девушки.
Она не сообщала никаких эпохальных вестей, а рассказывала телеграфисту, что в эту ночь ей не спиться… Кстати, а отчего не спит ее собеседник? А сколько ему лет? Какого цвета глаза?
Барышня явно флиртовала: говорила, что сидит у телеграфного аппарата абсолютно одна, что она одета не то в неглиже, не то и вовсе без оного. И что девушке холодно, и она хочет тепла. Варианты одеться потеплее просто не рассматривались…
В общем, получалась если не любовь по телеграфу, то легкий флирт.
Сперва телеграфисты ездили на соседнюю станцию бить морду провокаторам. Те словно ждали драки. Но после мордобоя и непосредственно во время замирения за бутылкой первача выяснялось, что местных телеграфистов так же разыгрывает какая-то сволочь.
Устраивали обходы линии, на предмет незаконных врезок и повреждений. Но ничего не находили. Да и честно говоря, не шибко-то искали, потому что иногда в ночную смену ну такая скукотища! Тем паче, что телеграфная линия тянулась через леса дремучие, вероятно местная нечисть тоже шла в ногу со временем, обзаводилась телеграфными аппаратами, радиоточками.
Потому, когда на станции в Егорьевске ударил звонок телеграфного аппарата, разбуженный дежурный вскочил на ноги чуть не с воодушевлением.
Занял свое место, надеясь, что остаток ночи можно будет провести нескучно. А может статься удастся эту барышню закадрить, пригласить на свидание. Только, чур, в городе, на болота он не ходок…
Но нет, вместо любовной переписки телеграф выдал непонятную мешанину букв. Насчет такого у телеграфиста была донельзя четкая и краткая инструкция: передать начальству.
Начальство забрало телеграмму с кивком вместо благодарности. И чуть не в полном составе штаба сели за разбор полученного. Ясно было, что сообщение полученное из Мгеберовска, зашифровано.
Стали гадать и думать — что же там написано. Ведь раньше общались с эти городом без «флагов», то бишь — шифром. И не то чтоб никто никаких кодов не знал — все в штабе были большевиками если не старыми, то в годах. У всех был опыт подпольной работы, все проходили школу конспиратора: лепили чернильницы из хлеба, писали меж строчек молоком всякие непристойности, стреляли с обеих рук и бросали бомбочки по чучелу градоначальника. Разумеется, у революционеров был свой шифр. Для шифрования пользовались какой-то книгой. Номер страницы записывали в числителе, а в знаменателе — номер буквы. Ломался этот шифр легко — при том условии, что у вас есть те же книги, кои потенциальный революционер имеет при себе.