Собаки скулили и забивались поглубже в будки, люди закрывали ставни, задергивали тяжелые шторы. Казалось, оставь щелочку, и ночь, темнота вползет в комнату, зальет все черным сиропом. И не спасет хозяев даже самый сильный фонарь. И когда наступит утро. Если, разумеется, наступит… Тогда затекшую темноту надо будет выскребать из-под кроватей шваброй, выносить на улицу в ведрах, относить подальше от дома, сливать в какой-то овраг.
Но, как водится, та ночь была не навсегда.
Конечно, некоторые не доживали до утра, но были и те, кто после шлепка повитухи напротив извещали мир о своем прибытии.
Для всех прочих, начинался день обычный, рутинный, будничный. Они шли в гимназии, на службу, на мануфактуры.
Но нет, что-то в городе изменилось.
После работы отцы семейств заходили в булочную якобы за хлебом. Убедившись, что остались в булочной одни, спрашивал — а нет ли случайно местечка в секции масонской ложи? Дескать, если надо — могут предоставить характеристику с места работы. Разумеется, выданную по месту требования…
Булочник, ранее замеченный в войсках Ложи, определенного ответа не давал, но улыбался загадочно.
Отцы семейств большего и не просили.
Даже дети играли в масонов.
Ребятишки ставили сцены расстрела. Большинство маршировали с палками вместо винтовок, пытаясь шагать как настоящие солдаты в ногу. У них это почти получалось, но их башмаки не отбивали от земли желаемую дробь. Двое же шли намеренно не в ногу, с опущенными головами. Затем они послушно становились к стенкам. Идущие в ногу перестраивались в шеренгу, приставляли «ружья» к плечам.
Играющий офицера, махал рукой, все в шеренге выдыхали звук «паф». Дети у стенки падали, стараясь принять при этом как можно более фантазийные позы.
Затем поднимались…
Барышни-гимназистки шушукались в своих комнатах, краснели, волновались.
Злился владелец синематографа — если такие мероприятия войдут в привычку, то жди падения сборов.
На следующие выходные на набережную вышло еще больше людей.
Но расстрела не было.
-//-
— Вы знаете, — зевая, сообщил владелец кабинета зашедшему Рихарду. — Я вчера советовался с друзьями относительно вас…
— И работы для меня нету?
— Ну отчего же? Напротив, она нашлась удивительно легко. Присаживайтесь…
Геллер расположился там где же, где и вчера. Пулемет поставил рядом со стулом, закинул ногу на ногу, ладони на колене свел в замок. Изобразив на лице умеренное внимание, приготовился слушать.
И действительно, хозяин кабинета заговорил:
— Должен предположить, что работа крайне специфическая…
— Отлично. Обычно именно такую я и предпочитаю.