— И чем вы с ним занимались? Вероятно, экспроприациями?
Геллер покачал головой:
— Да нет, меня пригласили, дабы найти и устранить одну личность, врага трудового крестьянства. Я был уполномочен Румчерод'ом, а товарищ Мышковский определялся мне в помощь, и, соответственно, как наблюдатель.
Чугункин открыл рот так широко, что чуть не вывихнул челюсть: надо же какой человечище: не просто знал Мышковского, а даже…
Еще через пять минут Геллер уже курил папироски злые солдатские, набитые не то табаком, не то чаем.
Допрос превратился в пересказ Геллером, событий старых, посвежей и совсем новых. Из разговора выходило, что Мышковского, знаменитого экспроприатора и убежденного большевика пленный действительно знает. Аристархов в этом практически не сомневался. Заодно был уверен: за этот год, пока они не виделись, Рихард наверняка обзавелся знакомствами среди анархистов, эсеров. С монархистами, пожалуй, он был знаком ранее.
Однако, Геллер это не уточнял, а Аристархов наводящие вопросы не задавал. Особой выгоды от смерти Геллера тоже не предвиделось.
Да и вообще, комбат в этом разговоре чувствовал себя совершенно лишним. Сказать, будто было нечего: Мышковского он не знал, идеям марксизма он сочувствовал лишь формально, в анкетах. На самом деле коммунистическое учение ему была до фонаря. Равно, как и миллион иных догм и заветов. В этом он был схож с Геллером.
Однако, последний мог беседовать на тему любую, оказывался в центре внимания хоть в великосветском салоне, хоть среди взбудораженных крестьян. Аристархов же терялся часто в кампании даже трех человек.
Краем глаза это заметил Чугункин, и постарался вовлечь в разговор уже зевающего комбата.
— Кстати, а как тут в мое отсутствие вел себя товарищ пленный? — справился комиссар у Аристархова.
— Просил отпустить, — не стал скрывать комбат.
— А в самом деле. — улыбнулся Чугункин. — отчего бы и не отпустить товарища Геллера?
Аристархов неопределенно мотнул головой, дескать, решайте сами.
— Впрочем, может, вы присоединитесь к нам? Рабоче-крестьянской армии нужны квалифицированные командиры.
Геллер улыбался широко, совсем не пытаясь скрыть свою радость: очевидно, что оставаться пленным ему остается немного.
— Нет, спасибо… — ответил Геллер. — У меня имеется совершенно иное задание. К сожалению, не имею права его разглашать…
Чугункин едва не всплеснул руками. Определенно, наш человек, бдительный, умеет хранить секреты. А вот если бы его расстреляли, кто бы выполнил задание Партии?
В том, что Геллер выполняет задание Партии, Чугункин практически не сомневался.