Чугункин замолчал, подбирая нужный довод, но Аристархов махнул рукой:
— Лучше скажите, что будем писать в рапорте об операции. Почему ушел неприятель?
— Ну что-нибудь придумаем, — пожал плечами комиссар. — скажем, что не успели полностью окружить и противник выскользнул в щель.
— Я этого не подпишу.
— Отчего?
— Оттого, что это ложь. Скажите, вы, что государство рабочих и крестьян тоже на лжи строить будете?
Комиссар, было, потянулся к револьверу, но вспомнил — комбат выхватывает свой «Кольт» гораздо быстрей, и стреляет лучше. По событиям нынешнего дня, он мог запросто пристрелить комиссара, заявить, что последним овладели демоны. И целый батальон подтвердит: да, в этот день происходило непонятно что.
Приходилось искать иные пути.
— А что писать-то?
— Правду. — отрезал Аристархов. — что же еще?
— Да после нее нас за умалишенных примут!
— Пусть меня лучше примут за умалишенного, нежели за преступника, который упускает бандитскую сотню…
-//-
Аристархов оказался верен своему слову: написал такой доклад, от которого кто-то смеялся, кто-то крутил пальцем у виска. Рапорт Евгения, сочиненный к тому же хорошим, грамотным языком переписывали и давали читать друзьям, разумеется под строгой тайной.
Чугункин вовсе вывернулся серым волком: сначала он вовсе долго никакого объяснения действий батальона не давал. Но когда его все же прижали, выдал на гора очередной шедевр — на сей раз крючковоротства. Объяснения были написаны настолько обтекаемо, что установлению истины не способствовали совершенно никак.
Разумеется, и комбата и комиссара взяли на карандаш, начали расследование. Однако, все свидетели-красноармейцы или ничего не видели, или подтверждали слова комбата. Единственный пленный так же подтверждал показания Аристархова, от себя добавляя, что он ныне сознательный красноармеец, а вот раньше попал под колдовство этого самого не то финна, не то карела. К слову сказать, Клим признавал, что вчерашний пленный вел себя ниже воды, тише травы, политзанятия посещал…
До особого решения и Клима и Евгения отстранили от работы в батальоне. Он получил нового командира и комиссара.
Климу доверили партийную ячейку на местном заводишке, Евгений стал инструктором физкультуры в местном пехотном училище.
Казалось, на их карьере можно было поставить крест.
-//-
Хотя в училище Аристархов друзей так и не нажил, в дежурства старался заступать вместе с пулеметным инструктором.
Тот хоть и был известным отшельником, Евгения не избегал.
Они сидели вдвоем, но каждый сам по себе. Пили водку без закуски, без тостов и даже в разнобой. Оба старались не смотреть друг другу в глаза.