Закончив прихорашиваться, Кустас вышел из каюты и поднялся на палубу. По плану он должен бы встретиться с заказчиком в баре на берегу.
Лабатиби едва пригубил «торой стакан «Гиннесса», когда Кустас вошел в бар. Лабатиби обернулся, чтобы посмотреть на вошедшего, и сразу понял, что это тот, кого он ждет. Кустаса было бы узнать не сложнее, чем если бы на нем была футболка с надписью «Капитан греческого судна». В мешковатых штанах, свободной белой футболке с капюшоном и сдвинутой набок кепке он походил на всех остальных греков, привыкших жить у моря.
Заказав Кустасу узо, Лабатиби жестом подозвал его.
Они были террористами, а не идиотами. Как только двое с биноклями убедились в том, что Кустас вошел в бар, те, которые везли тележку, развернулись и пошли к «Ларисе». Остановившись рядом с судном, быстро перелезли через борт и начали поиски. За считаные минуты нашли ящик с ядерной бомбой и радировали наблюдателям на берегу, которые уже сидели в кабине взятого напрокат грузовика. Машина тут же подъехала к краю пирса, а двое террористов уже перетаскивали груз через борт. Приподняв пластик с наклеенным сверху для маскировки мусором, они погрузили ящик на тележку, специально укрепленную для перевозки такого груза. Один принялся толкать тележку, другой — тянуть, и они двинулись вдоль пирса.
Лабатиби и Кустас сели за столик у задней стены бара. Их окутывал густой запах от находящейся неподалеку уборной. Кустас уже допивал вторую рюмку узо, заметно оживясь.
— Так что же это за такой особый груз, за который вы так хорошо заплатили? — с улыбкой спросил он Лабатиби. — Ты же араб, а ящик тяжелый, так что, думаю, вы занимаетесь контрабандой золота.
Лабатиби кивнул, ничего не говоря ни в подтверждение, ни в отрицание.
— Если так, думаю, мне полагается премия, — сказал Кустас.
Как только ящик с бомбой погрузили в машину, дозорные тут же завели мотор и поспешно уехали. Двое других подкатили тележку к краю пирса и столкнули в воду. Потом подбежали к стоявшему неподалеку мотоциклу, забрались на него, завели мотор и поехали вверх по дороге, в сторону бара.
Лабатиби не ненавидел греков столь же сильно, как европейцев, но тоже недолюбливал. Он считал их шумными, нахальными и, но большей части, невоспитанными. Кустас выпил уже две рюмки, но и не подумал угостить Лабатиби. Махнув рукой бармену, араб встал из-за стола.
— Когда вернусь, поговорим о премии, — сказал он. — Сейчас мне надо сходить в уборную. Бармен наливает следующие порции, почему бы тебе не подойти к бару и не забрать их?