— Ну… — Егор замялся. — Ну ты же у нас вожаком был, помнишь? Вожак — это звучит гордо! Что же я развенчал бы тебя перед пацанами? Дескать, Витек с лодкой не справился… Акела промахнулся? Не, я не мог. Да и зачем? Что я, для кого-то это сделал? Для тебя. И для себя. Во имя мужской дружбы.
— Это ты хорошо сказал, — медленно произнес Виктор, не спускавший с Егора глаз. — Что ж, давай за дружбу! Ты пей до дна!
— Витя, мне же ехать нужно! Завтра квалификация…
— Это я в курсе, — медленно произнес Виктор. —
Первый в истории этап «Формулы-1» в России. Впервые в нем участвует наша команда. А ее первый пилот — знаменитый Егор Калашников — задержан на таможне с грузом наркотиков. Зачем же ты, Егорша, наркоту-то перевозишь, а?
— Что?! — опешил Калашников.
— То! В багажнике твоем целый пакет наркоты нашли. Синтетический наркотик очень сильного действия. Конечно, потребуется экспертиза, но по оперативным данным — это наркотик. Да и по виду ампул — тоже. Я ведь наркоты достаточно навидался. Что смотришь как баран на ворота? Да-да, вон в этом пакете, что в углу стоит.
— Это лекарство! Для раковой больной!! Ты что, с ума сошел?
— Я — нет. Ты, похоже, да. Кто тебе это лекарство подсунул?
Егор, торопясь и захлебываясь от возмущения, пересказал то, что поведала ему Селин.
— Селин, говоришь? Селин Дюссо, она же Мари Готье, она же Мария Жарова. Это твоя невеста?
— Невеста. Почему ты о ней так… Что за имена разные? Я не понимаю ничего…
— А ты позвони ей, может, она тебе объяснит.
Но Егор и так уже вынул из кармана мобильник, защелкал кнопками.
— Отключен… Странно, мы договаривались, что будем на связи все время.
— Позвони ей домой.
Виктор подвинул Егору аппарат. Но и домашний телефон Селин не отвечал. Кому же еще позвонить? Сумасшедшая тревога заполняла сердце, мешая сосредоточиться.
— Может, у вас там есть общие знакомые?
— Знакомые? Нуда! Мадам Зитуни, моя хозяйка.
Он снова защелкал кнопками, моля, чтобы женщина взяла трубку. Трубку она действительно взяла, но голос Егор не узнал… И не разбирал, что она говорит, не понимал смысла ее слов. Лишь ледяная тоска заволакивала душу.
Они пили всю ночь. Виктор, медленно роняя слова, рассказывал Егору правду.
Егора била дрожь, он отказывался верить.