— Знаешь, если бы не Егор, не было бы у меня никакой карьеры. Меня самого бы не было. Он мне когда-то жизнь спас. И не только жизнь, а и честь. Пусть на том уровне, на мальчишечьем, это не важно. Тогда-то мы честью еще поболе дорожили, чем теперь. Пришла моя очередь его честь сберечь. Смешно?
— Нет, — искренне ответил Турецкий.
Они помолчали. Александр вздохнул:
— Одно плохо: кому-то эта наркота предназначалась. И будет этот кто-то и дальше поганым своим делом заниматься.
— А мне Егор телефон передал, куда звонить должен был. Можно другого гонца по телефончику направить, — живо откликнулся полковник.
— Так ампул-то нет. С чем направлять?
— Ну… Для такого дела… Может, одна-две и не взорвались, надо поглядеть.
Мужчины посмотрели друг на друга и расхохотались.
Впервые за прошедшие недели Турецкий почувствовал облегчение, которое испытываешь, когда принимаешь правильное решение.
Днем позже Александр сидел в рабочем кабинете на Большой Дмитровке. Он готовил отчет по материалам дела Егора Калашникова, когда секретарша Наташа сообщила через внутреннюю связь, что Александра Борисовича хочет видеть некая Екатерина Ростова.
— Кто это? — не понял Александр.
— Она по делу Калашникова.
— А, ну как же! А где она?
— Внизу, звонит с проходной.
— Понял. Распорядись, пусть пропустят.
Турецкий неожиданно для себя разволновался как школьник.
Девушка вошла, худенькая, большеглазая, в синем комбинезончике, обтягивающем немаленький животик.
Александр засуетился вокруг нее, не зная, как усадить, чем угостить.
— Чаю, кофе?
— Не, мне нельзя, — замотала Толовой Катя. — Я что пришла… — Она покраснела, но справилась с волнением и быстро заговорила: — Тетя Поля сказала, что вы расследуете причины смерти Егора.
— Нуда.
— Не расследуйте, не надо, — жалобно произнесла она, и глазищи вмиг наполнились слезами.
— А что такое, Катюша? Да вы не волнуйтесь… Может, воды?
— Не нужно. Я от него письмо получила, уже после смерти. Вот прочтите.
Девушка протянула листок.
«Пишу тебе, Катюха, поскольку виноват перед тобою. Не ценил любовь твою, а ты, чистая душа, ничего и не требовала. Береги сына, а я буду стеречь и беречь вас оттуда… Обещаю там любить тебя больше, раз уж это так плохо получалось у меня здесь, на земле. Пусть парень помнит, что он — сын чемпиона. И я верю, что он сам станет чемпионом в каком-нибудь своем деле. Пусть все помнят меня улыбающимся. А несчастный случай может произойти с каждым. Держись, Катюха! Ты сильная, я знаю. Прощай!»
«Ну вот и поставлена последняя точка», — подумал Турецкий и вернул листок.
— Спасибо, что доверили мне это. Но расследование и так закончено, Катюша.