— Не скажите. Я был в редакции, слушал диктофонную запись интервью. Она соответствует газетному материалу. Когда Сомборская возвращается?
— Через две-три недели, может быть позже. Вернется, когда захочет. Но мне бы не хотелось, чтобы ее подвергали допросу. Она очень переживает гибель Калашникова. Создание команды — это был ее бизнес. Ее часть нашего общего бизнеса, — поправился он.
— Вот как? Я думал, что это вы приобрели французскую «Маньярди».
— Да, «конюшню» приобрел я. А отечественного пилота для стажировки искала она. И курировала его. Ездила во Францию, вела переговоры с менеджером команды Берцуллони.
— Тем более интересно с ней побеседовать. Узнать подробности французского периода жизни Калашникова. Насколько мне известно, там с Егором Андреевичем случилась беда?
— Олеся не была там ни во время несчастья, ни после него. Честно говоря, мы тогда поставили на Егоре крест как на гонщике. Уход за ним был хороший, он ни в чем не нуждался. А госпожа Сомборс-кая не сиделка. Так что вряд ли она окажется вам полезна.
— Не понимаю, чего вы боитесь? Я не кусаюсь.
— Я ничего не боюсь! — Соболевский смерил Турецкого высокомерным взглядом. — Если угодно, вызывайте Сомборскую. Я просто хочу уберечь близкого мне человека от всех этих… разбирательств.
— Похоже, Олеся Викторовна сама добивается разбирательства.
— Разумеется, следствие имеет право вызвать на допрос того, кого считает нужным. — Адвокат посмотрел на олигарха неким исполненным тайного смысла взглядом. — Когда Олеся Викторовна вернется, я думаю, вы сможете допросить ее, какие проблемы? Но в заявлении Аркадия Яковлевича сказано и о переделке рулевой колонки, которую производили механики за день до соревнований. Вот на что следует обратить внимание!
— Благодарю за подсказку. Сам бы ни за что не догадался, — съязвил Турецкий. — Что ж, если вам больше нечего добавить, на сегодня все. Если возникнет необходимость, я вызову вас еще раз, Аркадий Яковлевич, уж не обессудьте!
Когда посетители ушли, Турецкий прокрутил дик-тофонную запись допроса. Похоже, олигарх действительно написал заявление сгоряча, так как теперь отказывается почти от каждого написанного слова. Что же вывело из себя столь расчетливого, с изощренным умом шахматиста человека? Видимо, сильное чувство. Какое? Страх, любовь, ненависть, ревность — мало ли сильных чувств, ослепляющих разум? А Соболевский хоть и предусмотрительный, и циничный, но человек со всеми свойственными людям слабостями. И одной из них явно является госпожа Сомборская. Любовница? Александр Борисович знал, что да, любовница. Этот факт почти не скрывался. Но, видимо, больше чем просто любовница. Не дают такие воротилы бизнеса откусить от своего пирога всем женщинам, с которыми спят. Может, роковая любовь? Может, прав в своем предположении Грязное: Соболевский сам убрал своего протеже?