Олеся снова перевела дружелюбный, нарочито нейтральный взгляд на Егора.
«Что ж, — подумал тот, — может, действительно приехала, чтобы проверить, как идет подготовка? Должен же знать хозяин, на что идут его деньги. А все-таки редкая сволочь этот Берцуллони — еще ничего толком не сделал, а уже распланировал, как чужими руками добиться, чтобы. Соболевский был им доволен. И не просто доволен, а дал бы еще денег. Сейчас я его планы слегка порушу…»
— Вы считаете, уже пора поднимать шум? — опередив его, усмехнулась Олеся. — Тогда попрошу вас поподробнее рассказать мне, сколько прошло тренировок и каковы ваши реальные затраты на подготовку нашего пилота. У меня самые широкие полномочия, в том числе и финансовые. Пользуясь случаем, тем, что мы здесь все вместе, мне хотелось бы спросить господина Калашникова: всем ли доволен наш пилот? — Вопрос прозвучал как бы формально, и ответ Калашникова оказался для присутствующих полной неожиданностью:
— Не всем. Считаю, что тренировочный процесс затянулся. Считаю, что уже могу выступать в качестве пилота команды на ближайшем этапе «Формулы». Тем более что господин Берцуллони сказал в мой адрес столько лестных слов. И еще мне хотелось бы заменить одного из механиков — Макса.
Повисла тишина. Берцуллони наливался краской, жабьи глазки, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Стихли механики и пилоты. Макс побледнел, глаза его сверкали ненавистью.
Олеся же, напротив, явно повеселела, красиво очерченный рот сдерживал улыбку. Она повернулась к итальянцу и весело спросила:
— Что скажете, господин Берцуллони?
— Ты хочешь заменить Макса? — как бы пропустив мимо ушей все остальное, напряженно произнес наконец тот. — Что ж, я его уберу, мне твое спокойствие дороже… Хотя Макс еще молодой механик. Ему есть куда расти, но… Ты пилот, твое слово важнее…
— Я вижу, вы не только отличный тренер, но еще и хороший менеджер, — весело одобрила его Сомборская. — Все остальное, о чем говорил господин Калашников, мы также обсудим. Мне представляется, что наш пилот уже может заявить о себе в полной мере. И господину Соболевскому хотелось бы скорее увидеть реальные результаты своих финансовых затрат. Деловой разговор перенесем на завтра. А пока я хотела бы разместиться в гостинице.
— Си, си, моменто! Я мигом распоряжусь! — засуетился Леонардо.
— Сеньор Берцуллони, прошу вас не беспокоиться! Поскольку я свалилась на вас, как у нас говорят, словно снег на голову («О, о!» — Берцулллони, угодливо кивал: надо же, мол, до чего замечательно у вас говорят!), я бы не хотела хоть как-то обременять вас своими проблемами… Я полагаю, мой земляк, а ваш гонщик мсье Калашников поможет мне устроиться.