— Против подполковника Затырина у следственно- оперативной группы имеются серьезные улики в том, что он лично руководил действиями милиции и ОМОНа, вызванного, кстати, по его требованию, хотя он всячески теперь от этого дела открещивается. Но неопровержимые факты — они имеются в деле — говорят против него. Генерал Грязнов, в тесном контакте с которым работала наша следственная группа, посоветовался со своим руководством и принял решение о временном отстранении — на период следствия — начальника РУВД и отобрании у него подписки о невыезде.
— Да, но там же главный виновник, как сообщается... э-э... вовсе не он, а командир ОМОНа? Сбежавший, кстати, от правосудия!
— Никак нет, Владимир Анатольевич, — ответил Турецкий, краем глаза снова заметивший мелькнувшее на лице Кости недовольство, — командир ОМОНа майор внутренних войск Умаров явился, чтобы дать признательные показания. А скрывался он некоторое время, как мы поняли, по той причине, что именно на него и собиралось руководство областью и городом свалить главную долю вины за происшедшее. Показания имеются в деле.
— Так, допустим, а при чем здесь ваши совершенно непонятные угрозы в адрес губернатора... как его фамилия? Вот, Кожаный Григорий Олегович. Уж он-то здесь при чем? Зачем было его фамилию полоскать?!
О! Генеральный повысил тональность до гневной! Вот где, как говорила в раннем детстве слишком умная дочка Александра Борисовича — Нинка, собачка-то порылась! Это значит, что администрация президента держала за главный козырь именно этот факт, а все остальное — для массы, а больше — для отвода глаз. Интересно! И кто ж в Кремле так радеет за господина Кожаного? Какая еще очередная мафия? Не местного же значения, а московская...
— Это, позволю заметить, Владимир Анатольевич, чистейшей воды вымысел.
— То есть как? Вот тут же все совершенно ясно написано! Распространяются вздорные слухи о том, что свободные выборы губернатора в губернии могут не состояться по той причине, что президент отменит их! Это... что... такое?!
Гроза была уже совсем рядом.
— Каюсь, Владимир Анатольевич. И готов принести свои извинения Григорию Олеговичу лично. Да только он их не примет, потому что они ему совершенно не нужны. А нужен ему новый губернаторский срок, иначе все его черные дела в губернии откроются, и, не исключаю, ему может грозить судебное преследование. А поводом к такому решению явится — но только для начала! — возобновление уголовного дела по автоугонщикам в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Целый преступный картель, который угонял иномарки, а затем продавал на сторону, возглавлял сын губернатора Виктор Григорьевич Кожаный. В этом преступном деле участвовали также начальник РУВД, вор в законе Солдатенков и другие лица. Их показания у нас также имеются. Но по прямому требованию отца, то есть Григория Олеговича, который лично встречался с районным прокурором и покойным ныне судьей, это уголовное дело было прекращено производством. Изучая личности судьи Слепнева и прокурора Керимова, мы столкнулись с этим фактом, и дальнейшая проверка показала, что сговор имел место. Вполне возможно, но это сугубо моя личная точка зрения, что судья, узнав от меня о возобновлении расследования и понимая свою жалкую роль в этом деле, решил расстаться с жизнью. Ему, кстати, было что терять. Особняки они выстроили себе ничуть не хуже наших рублевских. Отсюда и просьба — пожалеть семью. Но... следствие по этому поводу в городе уже проводится, и не мое дело предвосхищать его окончательные выводы. Однако, вероятно, сам факт возвращения внимания к делу об автомобильных угонщиках сильно напугал губернатора, идущего на перевыборы. Вот и соответствующая реакция. А куда ж ему еще и обращаться за помощью, как не к своим?