Все вроде бы устаканилось, как вдруг…
Следующий повод для волнений произошел спустя несколько дней после похорон Зинаиды. Нинель собиралась разложить пасьянс, когда в дверь позвонили. На пороге стоял или, точнее сказать, пытался стоять Геннадий Самойлов. Прошествовав в гостиную, мужик окинул взглядом хозяйку коттеджа и с расстановкой отчеканил:
– Я знаю… Я все знаю!
– Ген, ты о чем толкуешь-то?
– Нинель, я видел, как ты подсыпала Зинке в чай порошок.
Острая боль в висках заставила Нинель Викторовну пошатнуться.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ген? Какой порошок?
– Ты меня очень хорошо понимаешь.
– Ты пьян!
– Да, сегодня я выпил, но в то утро был трезв как стеклышко.
– В какое утро?
– Я был у Зинаиды, когда к ней заявилась ты. Она попросила меня починить кран на кухне, и я отлично видел, как ты сыпала ей в чашку белый порошок. Вечером она умерла. Я не думаю, что имел место сердечный приступ. Ты ее отравила, Нинель! Отравила.
– Чушь!
– Я так не считаю.
– Какой мне смысл травить Зинаиду? – Нинель Викторовна боролась со жгучим желанием немедленно задушить Самойлова.
– Не знаю, но думаю, если я расскажу обо всем ментам, они это выяснят. Как ты считаешь?
– Гена…
– Но я не собираюсь этого делать, – перебил ее Самойлов. – Если мы с тобой договоримся. Ведь ты могла насыпать ей простой сахар, а?
– Чего ты хочешь?
– Подумай.
– Денег?
– Точно.
– Сколько?
– Ну, пока мне много не надо, так, чуть-чуть приодеться и на мелкие расходы.
Нинель метнулась в комнату. Вернувшись, она протянула Самойлову пачку купюр.
– Хватит?
– Вполне.
– Теперь уходи.
– Непременно. – Геннадий потопал к двери.
– Постой! – крикнула Кротова.
Он обернулся.
– Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами?
– Не волнуйся, пока ты платишь, мой рот на замке. Из меня и при помощи китайских пыток ничего нельзя вытянуть.
– Черт бы тебя побрал! – заорала Кротова, когда Самойлов ушел. – Это наваждение! Наваждение! Неужели мне снова придется идти на убийство? Пока я ему плачу, он не проболтается, а перестану давать денег, тут же язык развяжется. Да и сейчас нет абсолютно никакой гарантии, что Генка не проговорится кому-нибудь, напившись до беспамятства.
И опять Нинель Викторовна начала думать. Яд она отмела сразу, а больше ничего не лезло в голову. Ворочаясь на мятой постели, она так и не смогла решить, как расправиться собнаглевшим алкашом. На следующий день Мишка и Кирилл, играя в футбол, разбили окно у Амбарцумянов. Разговаривая с Кларой Самуиловной, Нинель узнала, что вставлять стекло позвали Самойлова, а сами Амбарцумяны весь день будут отсутствовать.