— Если ты засыпаешь, то, пожалуй, это лучше делать лежа.
Лахлан слегка подтолкнул ее коленом, и Эванджелина через плечо оглянулась на него.
Подложив руку под голову, он внимательно смотрел на нее. Свет от огня придавал бронзовый оттенок мощным мускулам его груди, делал более темными его золотые волосы.
— Я полностью проснулась и совершенно уверена, что сейчас утро, — оторвав взгляд от его мужественной красоты и с трудом переведя дыхание, откликнулась Эванджелина, а потом, тихо заворчав, убрала дверь.
В проеме завыл ветер, через порог обрушился по крайней мере фут снега, а вдали сквозь кружащийся белый поток едва проглянула полоска мрачно-серого неба.
— Ради Бога, поставь ее обратно.
Взмахнув рукой, Эванджелина вернула дверь на место и огорченно сказала:
— Нам придется переждать бурю.
— В этом нет необходимости. — Сев рядом с ней, Лахлан потер лицо руками. — Возможно, это как раз то, что нам нужно, чтобы получить преимущество. Они понадеются, что мы будем отсиживаться здесь, пока буря не ослабеет.
Его крепкое плечо коснулось Эванджелины, и она перевела взгляд на повязки, закрывавшие его раны. Несмотря на очевидную силу его закаленного в боях тела, она не могла полностью забыть о том, как близко к смерти он был.
— Ты уверен, что твои раны достаточно зажили?
— Да.
Лахлан вскинул голову, словно был удивлен ее вопросом.
Боясь, что его стремление руководить возьмет верх над здравым смыслом и подвергнет его риску, она подняла палец.
— Позволь, я посмотрю.
Лахлан пожал плечами и подставил ей спину. Сев позади него, Эванджелина аккуратно сняла льняные повязки и осторожно провела кончиками пальцев по вздутым розовым рубцам, пересекавшим его широкую спину.
— У тебя холодные пальцы.
Его хриплый голос встряхнул ее затуманенный желанием мозг, и Эванджелина поспешно убрала руку.
— У тебя все зажило просто великолепно.
В ее голосе не чувствовалось ни малейшего намека на желание, пробудившееся к жизни внутри ее.
— Да, благодаря твоей крови.
— Гейбриел и Бродерик думали, что тебе может понадобиться еще. Если ты считаешь, что… ну, гм-м-м…
Чтобы не позволить себе коснуться Лахлана, она намотала себе на руки одеяла. Что с ней происходит? Эванджелина подавила страдальческий стон.
— Эви, ты предлагаешь мне свою кровь?
Лахлан дотянулся до ее руки и, глядя ей в глаза, провел кончиками грубых пальцев по нежной коже ее ладони так же, как она только что водила пальцами по его спине. От взгляда его янтарных глаз мускулы внизу ее живота сжались, а ее «да» превратилось в едва слышный вздох.
Эванджелина зажмурилась, уверенная, что Лахлан знает, какие чувства вызвал у нее, но кое-как ей удалось произнести более твердым голосом: