— А как Егоров в Чечню второй раз отправился? Тоже по контракту?
— Какую еще Чечню… — Женька махнул рукой. — Тут загадка века. Он здесь, говорю тебе, не просыхал, а его снова из плена выкупили. И по ящику показали. Под другим именем, понимаешь? Сами тут до сих пор удивляемся. Кто что говорит. Может, его как секретного агента ночью к ним в тыл забрасывали, а мы про то ничего не знаем? А он в запое был для отвода глаз? Ты только смотри, никому ни слова.
— А потом тоже отсюда не выезжал?
— Ну. Но Надька, маруха его, говорит: два дня его не было. Мол, кажный день его поджидает, думала, совсем пропал, а он вернулся.
— С «ниссаном»?
— Угу. В апреле вроде это было. Может, Надька и не врет. Но приехал он, слышь, с «ниссаном» и деньгами, всем показывал, а где был, что делал, так никому и не сказал. Дак мы и не спрашивали… Нам-то без разницы. Вернулся, всем поставил, всех напоил, какие могут быть вопросы, я прав? Вот тут мы и решили: секретный агент он. И по пьянке этой «ниссан» купил, девок и ребятишек покатал, а потом его разбил…
Олег молча смотрел на Женьку, начиная что-то понимать.
— Скажите, Евгений… как вас, кстати, по батюшке?
— Да ладно тебе, Женькой меня зови! — отмахнулся тот. — Я ж им чего говорю: человек приехал, из самой Москвы, статью про нашего Кольку хочет написать, верно? А они мне: а может, он мент, посадить его хочет? Я им говорю: да какой это мент? Что я, ментов не видал? Кольку он не тронет. Интервью это у него возьмет и уедет. А чего ему еще тут у нас делать? Я правильно говорю?
— Спасибо вам. — Бородин теперь сам взял его корявую руку и с силой ее потряс. — Теперь только скажите, где ваш вытрезвитель?
— А зачем? Ну найдете вы там его и только время зря потеряете, — отмахнулся Женька. — Он же лыка не вяжет. По себе знаю. Как горячка эта начинается, никакой интервью не получится, кто б ни расспрашивал. Через пару недель приезжайте, может, отойдет. А вообще-то… — Он снова придвинулся к уху Бородина: — Езжал бы ты, милый, отседа. И поскорее. Ты меня слушай! Это я тебе как твой лучший друг говорю. — И он развернулся и поплелся в «паб», к своим.
И он о том же… Черт! — подумал Олег. Кажется, права тетя Глаша…. Действительно, есть что-то в них, в бродягах этих, угрожающее… Я сейчас здесь хожу, а в мой номер запросто могут забраться и влезть в мои записи… Сделаю сегодня же копии, на всякий случай, и отдам тете Глаше на хранение. Мало ли.
Когда Олег ушел, к Женьке подошел местный участковый, потный от водки и жары, в фуражке, сдвинутой на затылок, с огромным животом над спущенным ремнем и глазами навыкате.