В голосе ее не было драматизма. Она рассказывала монотонно, словно жалуясь. Морщила лоб, стараясь припомнить все как есть, каждую мелочь, и в то же время не спускала глаз с мужа, который сел наконец на ступеньку, отвернулся от жены и мысленно продолжал свой монолог, то и дело мотая головой.
— Я пошла посмотреть сама и вижу, что Лилиан унесла все свои хорошие вещи. Вернулась на кухню — там отец сидел в своем кресле, вроде бы спал, — и стала спрашивать Стива насчет той машины, а он мне: «Ничего не понимаю». Я говорю, что же тут непонятного, если Бен за его сестрицей третий месяц бегает, а он: «Да ведь у него денег ни цента». — «А ты почем знаешь?» — «Вчера наши парни ходили к Маку есть мороженое, а Бен отказался: денег, мол, нет». — «Может, неправду сказал». — «А я уверен, что правду». Ведь сами-то они друг дружку лучше знают, чем мы, родители, верно?
Гэллоуэй пробормотал:
— Может, зайдете?
— Нет, моего лучше без присмотра не оставлять. Хотя, сами знаете, он мухи не обидит. Ума не приложу, когда он проснулся и что мог услышать. Он ведь ни одной субботы не пропускает. Мне пришло в голову заглянуть в коробку, где мы держим деньги на неделю. В полседьмого я туда сама клала тридцать восемь долларов — все, что муж принес.
Гэллоуэй спросил каким-то бесцветным, лишенным выражения голосом:
— Денег не оказалось?
— Не оказалось. Она, видать, выбрала минутку, когда я вышла из кухни либо отвернулась. Не подумайте, что я вас попрекаю. И вашего мальчика не виню. Они оба не ведают, что творят.
— Что сказал ваш сын?
— Ничего. Поел да пошел спать.
— Он не любит сестру?
— Не знаю. Они не очень ладили. А тут мой муж, ни слова не говоря, встает и уходит. Я его не успела удержать и побежала следом сломя голову... Что думаете делать?
А что он может сделать?
— Как вы считаете, они поженятся? — спросила она. — Лилиан еще шестнадцати нет. Она у меня не очень крепкая, но с виду такая серьезная, что кажется взрослее.
Как все здешние девчонки, Лилиан иногда заходила к нему в мастерскую купить какую-нибудь безделушку — браслет, дешевенькие бусы, колечко или булавку. Ему помнилось, что она не рыжая, как все Хоукинсы, а скорей брюнетка. Он попытался понять Бена, взглянуть на нее его глазами. Худенькая, сутуловатая, с неразвитыми формами, не то что другие девушки в городке. Может быть, Гэллоуэй давно ее не видел, и она с тех пор изменилась? Но раньше она выглядела какой-то надутой, даже нелюдимой.
— Я читала, — продолжала Изабелла Хоукинс, — что на Юге в некоторых штатах можно жениться с двенадцати. Как вы думаете, может, они туда поехали, а потом напишут?