И тебе действительно нравится писать о Доброте?
Ивчиков. Очень! Очень!
Колобашкин. Это прекрасно! Да, конечно, ты невероятно добр, как я сразу не заметил! И к тому же ты историк. Великолепное сочетание. Сама судьба. Ты рожден для меня. Я счастлив.
Ивчиков. Вы опять что-то задумали. Только учтите, я больше никуда не пойду. Я утомился. Вы сами видели, я даже заснул.
Колобашкин. Да сиди ты спокойно. Я хочу приобщить тебя к великой тайне. А ты «га-га-га…». Ты что, гусь?
Ивчиков. Ну хорошо, хорошо… Только не ругайтесь.
Колобашкин (с восторгом). Как он добр. Итак — начнем. Ты будешь удивлен, узнав, что я изобретатель.
Ивчиков. Ну почему же? Я совсем не удивлен.
Колобашкин. Я накануне завершения. Я в лихорадке! Я горю! Оттого мои служебные дела несколько запущены. Я говорю все это, чтобы ты понял, отчего я ставил тебя в комические ситуации. Более этого не повторится. Клянусь! Как мерзко в рюмке… Как в пустынном переулке. (Роется в карманах.) Кстати, у тебя не найдется пары рублей? Заимообразно… Ты, кажется, получил за опыт…
Ивчиков. Конечно, конечно. (Передает деньги .)
Колобашкин. Деньги — это прах, суета! (Кричит) Зодчий!
На столе появляется новая бутылка.
И все-таки ты назовешь меня лгуном. Сейчас!
Ивчиков (чуть опьянел). Никогда!
Колобашкин. А я говорю, назовешь, потому что я не просто изобретатель… Я — Великий изобретатель!
Ивчиков (громко). Верю!
Колобашкин (еще громче). Я изобрел машину времени!
Пауза.
Ивчиков (кричит). Как хорошо!
Колобашкин. Нет, ты серьезно веришь?!
Ивчиков. А почему бы нет? Я по себе знаю, как это нехорошо, когда в тебя не верят. И вообще очень часто мы о людях почему-то судим по самому низкому критерию. Вот, допустим, я пишу о деве Февронии. И все тотчас меня начинают жалеть. Почему-то считают, что я какой-то жалкий недотепа… И я сам начинаю относиться к себе с сожалением. А отчего не наоборот?.. Почему с самого начала не видеть в людях наивысокое? Почему в каждом изобретателе предполагать не безумца, а Эйнштейна, а в каждом историке…
Колобашкин. Геродота!.. (Кричит) Правильно! Грандиозно!.. Вот мы сидим с тобой, как Геродот с Эйнштейном, и нам хорошо. Я ведь никому до тебя не мог серьезно рассказать о своей работе. Ну, представь себе, кому-нибудь сказать: «Я изобрел машину времени». Сразу засадят в психичку… Мне очень неудобно, Вовчик, но сколько у тебя осталось?
Ивчиков. Один рубль шестьдесят семь копеек.
Колобашкин. Значит, они еще стоят меж нами?! Эта мерзость. Эта чума! Это рабство! Истратим их к чертям собачьим… Заимообразно, конечно…
На столе появляется еще бутылка.