Через пару минут туда с термосом вошел Вячеслав Иванович Грязнов. Они молча обнялись.
— На вот, — сказал начальник МУРа, открывая термос, — соскучился небось по своему мерзкому зеленому чаю. Специально для тебя купил эту гадость.
Денис с благодарностью взял чашку. Сделал несколько мелких глотков, просто физически чувствуя, как с каждым из них в его организме восстанавливается какая-то очередная жизненно важная, но совсем недавно еще утраченная функция.
— Представь, племяш, — пожаловался Вячеслав Иванович, — это единственная комната на Петровке, насчет которой я уверен в плане «жучков» и прочей подслушивающей ерунды. Вроде бы я тут хозяин, а вроде — кто его знает… Во времена настали, а?
Денис кивнул: понял, мол, что к чему.
— Дядя Слава, только честно, почему я вдруг вышел? Ты договорился со Спицыным? Как это удалось?
— Благодаря Голованову и всей твоей компании. Они подкинули мне совершенно беспроигрышное дельце с наркотиками, а я его великодушно отдал Спицыну в обмен на тебя. Точнее, на твою подписку о невыезде. Разумеется, такого разговора не было: ты мне это, а я тебе то. Но мы с ним друг друга поняли.
— Я что-то такое и предположил, — сказал Денис. — У меня создалось впечатление, что у Спицына какие-то серьезные проблемы.
— Ты не ошибся, так и есть, — подтвердил Гряз-нов-старший. — Не понимаю, правда, как ты об этом узнал, а в высших сферах, — он поднял взгляд к потолку, — ходят упорные слухи, что под Ник-
Ником пол. качается. Так что ему взять с поличным наркодельцов было весьма кстати. В общем, благодари Севу со Щербаком. Ну и все остальные постарались. Они там за тебя, оболтуса, переживают, между прочим, сильно.
Денис задумчиво посмотрел на дядю и сказал:
— Благодарить не буду… пока.
— Почему это? — удивился тот.
— То, что меня втихую прямо к тебе привезли, — очень кстати. Не говори никому, что я вышел… так надо.
— Ну хорошо, — пожал плечами Грязнов-старший. — Но это же официальная информация.
— Следователь, я думаю, интервью давать не станет, не до того ей… Махараджа Парикшит был императором мира и великим раджарши — святым царем…
— Ты что это? — изумился Грязнов-старший.
— …Он был предупрежден, что через неделю умрет, поэтому оставил свое царство и удалился на берег Ганга, чтобы поститься до самой смерти и обрести просветление.
— Хм… Ты на что намекаешь? Спицын в отставку не уйдет, не из таковских он, чтобы поститься.
Родственники помолчали, и если Денис примерно представлял, о чем сейчас думает его дядя (для него вообще последнее время мысли другого человека особого секрета не составляли), то вот дядя относительно племянника был в полном недоумении и боялся, как бы тот снова не наломал дров.