Трубка приклеилась к уху Гревера. С отвращением к себе он ощутил, как сильно вспотели ладони и запульсировали виски.
— А там не записано, — внезапно охрипшим голосом спросил Гревер, — что передачу задержал я до возвращения гауптмана Айхлера с задания? И почему Вы, начальник смены, не позвонили мне перед тем, как передавать её в эфир? — сдерживая стремительно нарастающую волну бешенства, едва не выкрикнул Гревер. Вот она, наша бюрократия, наша пунктуальность, которые презирает весь мир! Черти бы нас всех побрали! Хотя, неизвестно, пунктуальность ли это в данном случае или, напротив, её отсутствие...
— Виноват, господин майор, — ответил унтер-офицер. У него был свой непосредственный командир, обер-лейтенант Эрслебен, и поэтому он не слишком переживал, слушая раздражённый голос начальника экспедиции, не разбиравшегося в их весьма специфической деятельности. Наверное, он считал, что майор вмешивается не в свое дело. Да и формально он был прав.
«Конец! Поднимать шум не имеет смысла. Айхлер переиграл меня. Наверно, чем-то заинтересовал этого Тильгнера... подкупил радистов... Мерзавец! Он оказался хитрее, чем я представлял...»
— Доложите об этом инциденте своему командиру. Пусть он наложит на Вас взыскание, — приказ прозвучал тихо и безнадёжно.
— Яволь, господин майор, — равнодушно ответил голос на противоположном конце.
Гревер медленно опустил трубку в гнездо.
«Вот и всё. Конец неопределённости...» — он оцепенело сидел за столом, пытаясь справиться с ударом и собраться с мыслями.
— Дым! На севере дым, господин майор!
Запыхавшийся Хипплер стоял на пороге Греверового кабинета. За его спиной высилась фигура унтер-офицера Шпенкера, порывавшегося протиснуться в узкую дверь, которую загородил Хипплер. Гревер оторвался от сводки радиоперехвата, которую продолжал держать перед глазами, будучи не в состоянии преодолеть потрясение, и вопросительно поднял брови.
— Спокойно, Хипплер. К чему такая спешка? Дайте доложить начальнику караула, — подчёркнуто спокойным тоном произнёс он. Спокойствие давалось ему нелегко. Мысленно он отметил наблюдательность денщика, от которого не укрылась повышенная нервозность начальника и нетерпение, с которым тот ожидал известий от группы, ушедшей к расположенному на отшибе охотничьему домику.
«Надо быть осторожнее, — мелькнула мысль. — Если это заметил он, то могло броситься в глаза и другим. Спокойнее, майор!»
Шпенкер, наконец, протиснулся вперёд и, смущённо моргая красными от бессонницы глазами, доложил, что над скальным массивом в направлении расположения одинокой хижины к небу поднимается дым, чёрный дым. Его заметил три минуты тому назад часовой второго поста рядовой Трайбман. Похоже, кто-то поджёг хижину.