Щербо видел, как немцы свалились под тяжестью тел его бойцов — это вам не яблоки Ньютона — как двое неподвижно замерли в снегу, как ударом ноги Джафар распахнул дверь, как ринулись за ним в пещерный мрак Назаров и Ткачук. Всё это он успел охватить, вобрать в себя, пока летел с трёхметровой высоты. Он специально затянул с прыжком, точно рассчитав момент своего старта. Оставались ещё двое.
В падении Щербо попробовал дотянуться до того, кто устоял на ногах.
«Пару ребер сломал, наверно... Ещё!.. Нож вошёл в сердце почти без усилия. — Немец замер, бессмысленно тараща на Щерба ещё живые глаза. — Этот выбыл».
Немец, которого свалил Назаров, после недолгого замешательства пытался встать на колени, машинально стряхивая налипший на лицо снег. Чтобы противник не опомнился, Гаральд в длинном прыжке опять его сбил. После чего тот отлетел к настежь распахнутой двери и стал на карачках очумело ползти к караулке. Этого Щербо не видел, он уже был внутри.
Действовали слаженно и споро, без суеты. Ставя задачу, Щербо учёл и психологический нюанс — эффект порога, как он его называл. Если сразу не удалось поднять тревогу и обе стороны втянулись в рукопашный бой, то на первый план неминуемо должна была выдвинуться другая цель — сначала разделаться с тем, кто непосредственно угрожал жизни, а уже потом бить в набат. Пока что промежуточная цель была достигнута — ввязались в драку, связав противника ближним боем.
«Пока всё складывается нормально!» — подумал Щербо, ощущая, как немеет скула, ушибленная при падении. Кто-то с ходу заехал прямым правым в лицо. В ответ — мгновенный отскок влево с поворотом корпуса в противоположную сторону, толчок левой рукой в предплечье, захват правой руки и — рычаг внутрь с подсечкой! Это был простой и безотказный болевой приём.
Его попытались схватить сзади. Резкий шоковый удар локтем. Судорожные выдохи, хрип, стоны и хеканье, стук, звон железа... Вязкий от жуткого безмолвия рукопашной воздух... Обрывки картин, запечатлевшиеся с пугающей выразительностью…
После удара ногой в живот Ткачук пролетел почти через всё помещение и раскорячился у противоположной стены, едва не свалив пулемёт с заправленной лентой. Послышался чей-то хриплый ликующий рёв. Сознание Щерба помутилось, перед глазами всё закачалось, и он вынужден был опереться о стену. «Какая-то скотина успела-таки съездить мне в ухо...»