Но очередь прогремела с другой стороны, длинная, щедрая, она свалила с ног и фельдфебеля, и Краповича. Это Айхлер жал на спуск, наслаждаясь дрожью автомата.
Гвоздь, уткнувшись носом в снег, ждал свою пулю. Когда наступила тишина, он всё ещё боялся вдохнуть полной грудью, боялся поверить, что уцелел. Наконец поднял голову и увидел сначала Краповича с прижатыми ко лбу ладонями, сквозь которые сочилась кровь, потом — неподвижного немца с кровавой кашей вместо головы. И далеко впереди, метров за сорок, виднелась фигура ещё одного фашиста, поднимавшего вверх ракетницу. Из дверей вдруг прозвучал выстрел, ракетницу вырвало из рук немца, и он, зло тряхнув головой, отпрянул вправо. Автоматная очередь лишь взвихрила снег на пустом месте. Немец исчез в тумане.
Он смотрел на стеклянную капсулу, которая тускло поблёскивала. Его союзник. Цианистый калий. Он поможет пренебречь врагами. Майор Гревер был солдатом и потому всегда был готов к тому, что ампула ему пригодится. Эта дремлющая смерть в стеклянной оболочке обещала свободу выбора.
Он повернулся спиной к окну, и солнечные лучи, внезапно пробившиеся сквозь тучи, согрели спину. Не замечая их нежного прикосновения, он перебирал в памяти свою жизнь. Теперь «парадоксы Гревера» приобрели другую окраску. Абстрактная игра ума обрела материальную форму и воплотилась в его судьбе. И если уж умирать, то лучше расставаться с жизнью в минуту, которую выберешь сам.
«Кто знает, как скоро все мы предстанем пред ликом Господа... — он провёл дрожащими пальцами по волосам, по лицу, по глазам, отгоняя тягостные мысли. — Кто знает?..»
На смену хаосу чувств медленно приходило желанное спокойствие. «Отдать долги! Вот что важнее всего! Как там «миссия Рана»? Пора бы ему уже подать весточку. Долго затягивать с радиограммой Айхлера нельзя. Неужели я дам разрешение на передачу? Сам себе подпишу приговор? Спокойно! Спокойно. Сейчас нельзя форсировать события. Посмотрим!..»
«Итак, волчье ущелье выпустило нас. — Щербо облизал пересохшие губы. — Почему «волчье»? Название дал — Волчье... Волчьи ворота... Теперь всё внимание — на восхождение. Времени на разведку, на предварительное прохождение подходов нет. Навыки? Личный опыт? Физические и моральные ресурсы? В третьем очень сомневаюсь. Слаженность? Я и Сергей Ткачук. Хотя Джафар и Назаров тоже не первый раз идут в паре. Сиротин и Гаральд — вот кто тревожит. Переиграем. Я пойду со старшиной, а Ткачука — к Сиротину и норвежцу. Тройная связка. Проиграем в мобильности, зато двойная страховка. Скорость — всегда источник аварийных ситуаций. Значит, надо торопиться медленно. Ненастье усложняет маршрут, а сил нет. Есть только обязанность выполнить задание. А побеждает, как известно, тот, кто сберёг резервы, — этот принцип действует и в горах. Выбор вариантов невелик — вперёд! Говорите, легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем нам здесь? Это мы ещё посмотрим...»