– Ты говорил, что выслушаешь меня, когда я наберусь сил, – напоминает она ему низким, хрипловатым голосом, который он едва узнает.
После визита в больничную палату он видит ее впервые. Видит губы, без помады такие бледные. Видит страсть в ее серых глазах, и его это пугает, как пугает любая страсть, в том числе и собственная.
– Встреча, о которой вы говорите, – ответил он Робу, игнорируя неумолимый взгляд Лесли, – не носила личного характера. Была сугубо деловой. Тесса заявляла, что в ее распоряжение попали некие документы, которые, при установлении их подлинности, могли иметь большой политический резонанс. Она попросила встретиться с ней в клинике, чтобы она могла передать мне эти документы.
– Попали от кого?
– Не от сотрудников посольства. Это все, что я знаю. Возможно, от друзей из агентств, занимающихся гуманитарной помощью.
– Таких, как Блюм?
– Не только. Должен добавить, что она не в первый раз сообщала посольству скандальные истории. Это вошло у нее в привычку.
– Под посольством вы подразумеваете себя?
– Если вы говорите обо мне как о начальнике «канцелярии», да.
– Почему она не передала документы через Джастина?
– По ее твердому убеждению, Джастин не должен был в этом участвовать. Вероятно, он придерживался того же мнения. – «Не слишком ли подробно я все объясняю, – подумал Вудроу. – Может, это тоже ошибка?» – Я ее за это уважал. Откровенно говоря, уважал за любое проявление благородства.
– Почему она не передала документы Гите?
– Гита – новенькая, молодая, местная. Она не подходила на роль посыльного.
– Итак, вы встретились, – резюмировала Лесли. – В больнице. В приемной послеродовой клиники. Не слишком ли бросающееся в глаза место: двое белых среди толпы африканцев?
«Они там были, – подумал Вудроу, борясь с накатывающей волной паники. – Они заезжали в больницу».
– Она боялась не африканцев. Белых. Не объясняла почему. Среди африканцев она чувствовала себя в полной безопасности.
– Она так говорила?
– Я сделал такой вывод.
– Из чего? – вырвалось у Роба.
– Из ее отношения в последние месяцы. После смерти ребенка. Ко мне, к белым. К Блюму. Блюм не мог сделать ничего плохого. Африканец, красавец, врач. Как и Гита, наполовину индианка.
– Ваша жена знала, что вы встречаетесь с Тессой?
– Мустафа передал записку моему слуге, тот отдал ее мне.
– И жене вы не сказали?
– Я счел нашу встречу конфиденциальной.
– Почему она вам не позвонила?
– Моя жена?
– Тесса.
– Она не доверяла телефонам посольства. Не без оснований. Мы все не доверяем.
– Почему она просто не передала документы через Мустафу?