— Разве я не могу быть матуанским ученым, изучающим ваш фольклор? — парировал Ребири.
— А вы действительно ученый?
Ребири улыбнулся: с такой прямотой мог спросить разве только ребенок.
— Нет, — сказал он. — Я — олнамец. — Несмотря на потрепанный вид и усталость, он произнес это с гордостью.
— А олнамцы за всю свою историю не изучали ничего просто ради знаний, — заявила женщина. — Вам, жителям пустыни, никогда не хватало времени на подобную чепуху. Выходит, вы здесь для того, чтобы собственными глазами увидеть, насколько правдивы рассказы о новой магии, а может быть, даже с целью поступить в школу.
— Допустим, это правда, — промолвил Ребири. — В таком случае могу ли я найти здесь этого мага и учителя?
— Нет, — ответил некий пожилой человек. — Врей Буррей, добравшийся до сути тайны, сейчас на пути в Зейдабар для аудиенции у Императрицы. Но школа, основанная им, существует.
— И кто же учит в этой школе, если самого мага нет?
— Я учу, — раздался незнакомый голос, и Ребири с Алдасси огляделись, дабы понять, откуда он исходит.
Заметив, что местные жители смотрят вверх, олнамцы тоже подняли глаза к небу и увидели парящего над их головами молодого человека. Он держал перед собой обеими руками какой-то странный предмет, оба конца которого сияли на солнце так ярко, что больно было на него смотреть.
Алдасси от изумления открыл рот, а Ребири слегка округлил глаза — не более того.
Старший Назакри точно знал: этот человек — ключ к воплощению в жизнь его Предназначения.
— Меня зовут Тебас Тудан, — представился парящий человек. — Я — первый среди учеников Врея Буррея.
Оба Назакри и все местные жители затаив дыхание наблюдали, как Тебас Тудан стал медленно снижаться, а затем коснулся почвы в двух футах от визитеров. Оказавшись на земле, он отвесил поклон со словами:
— Добро пожаловать в Фадари Ту! Что вы желаете узнать о новой магии?
— Все, что следует знать, — ответил Ребири.
— Можете ли вы заплатить за учебу?
— Нет, — признался Ребири, — но клянусь: если полученные знания меня удовлетворят, я щедро оплачу ваш труд. — Кивнув в сторону женщины, с которой говорил прежде, он прибавил:
— Ваша соплеменница знает кое-что об олнамцах, она может подтвердить — если я даю клятву, то свято её чту.
— Хоть я знаю об олнамцах не так много, эта их черта мне известна.
— Значит, вы согласны меня учить? И моего сына?
У Ребири загорелись глаза от предвкушения необычного. Наступал миг, когда его Предназначение должно материализоваться, приближая исполнение смертного приговора, вынесенного Домдару.
Тебас Тудан подумал немного, улыбнулся и, как принято у дикнойцев, протянул Ребири руку, чтобы скрепить договор.