– Ты под моей защитой, – сказала Три-Глаза.
Эти слова убедили его. Пайод нетвердым шагом двинулся за хозяйкой дома. Она привела его в сводчатую комнату, заставленную горшками, пузырьками и флаконами. Тут и там виднелись сухие растения и высохшие тушки животных. С потолка на цепях свисали два скелета. Кости их были скреплены с помощью шарниров. Когда Пайод с Три-Глаза вошли, скелеты закачались, закружились вокруг своей оси.
– Это мои стражи, – сказала Три-Глаза, заметив, что Пайод трясется от страха. – Их заколдовала моя двоюродная прабабушка, Сонга. Духи их боятся. На каждой косточке начертан магический знак.
Присмотревшись, Пайод и правда увидел на костях красноватые символы. Он подумал о прародительницах Три-Глаза. Этих женщин боялись, ибо могуществом своим они не уступали ни демонам, ни богам. А о колдовской силе Сонги слагали легенды. О ней до сих пор говорили почтительно и исключительно шепотом. Пайод судорожно сглотнул.
– Отец рассказывал, что Сонга окончила свои дни при странных обстоятельствах. Она верила, что силой сравнялась с богами, и хотела подчинить их себе, чтобы жить вечно, чем рассердила могущественного Агни.[18] И вот однажды по дороге в храм она исчезла в огненном вихре. М-да… Но ты пришел не за тем, чтобы слушать истории о деяниях и трагической судьбе моих прабабок-целительниц…
Жестом отогнав воспоминания, она обошла скелеты, нагнулась, достала небольшую шкатулку и поставила ее на стол среди множества рукописей. Оказалось, что шкатулка наполнена рупиями. На глазах у растерявшегося Пайода она стала отсчитывать монеты. Когда на столе появилось тридцать рупий, она подтолкнула их к нему.
– Думаю, это честная сделка. Я плачу тебе эти деньги за свободу сестры и берусь бесплатно лечить твою жену.
У Пайода от удивления отвисла челюсть.
– Не жди, я не изменю решения, – продолжала Три-Глаза. – Я не собираюсь прогонять Амию из своего дома.
– Но как же…
– Послушай меня, Пайод. Я знаю, ты боишься своей жены.
– Это неправда!
– Ты трепещешь перед ней. Все в деревне об этом знают и смеются над тобой, когда ты ходишь в храм молиться. Ты – всего лишь тень своего отца, и мне жаль тебя. Мужчина не должен позволять жене указывать, что и как ему делать. Потеряв власть в семье, ты нарушаешь тем самым мировой порядок, установленный тысячи лет назад, ты подвергаешь опасности свою касту.
Краска стыда залила щеки Пайода. Так значит, над ним все смеются… Значит, он не достоин своей касты, он предает память отца и порочит честное имя Мадхавов…
– Я положу конец пересудам, – заговорил он нетвердым голосом.