Вторая комната была почти такой же большой, и первое, что Макс заметил, — груда человеческих конечностей, сложенных в углу, как дрова для большого костра. Следующим он заметил какого-то мальтийца, который извергал на пол содержимое желудка. Его, давясь рыданиями, держал за плечи старик в поношенном халате. Они явно опознали какое-то тело у своих ног, и у санитара, которому приходилось записывать подробности, был смущенный взгляд.
Это было тяжелое зрелище — два сломленных человека, склонившиеся над остатками тела, — и Макс испытал облегчение, когда Фредди через двойные двери вывел его из этого дома скорби в длинный коридор.
— Как их здесь много.
— Была тяжелая неделя. Плохо с гробами, и покойники лежат тут по нескольку дней.
— Некоторые кажутся совершенно не изувеченными.
— Жертвы взрыва. Их убило взрывной волной. Они часто бывают скальпированы.
Наконец они вошли в маленькую комнатку в дальнем конце коридора. Кроме деревянного стола в углу в ней ничего не было. Впрочем, Макс недолго испытывал облегчение — он не сразу заметил носилки, стоящие у стены за дверью. Судя по голым ногам, торчащим из-под брезента, на них лежало тело женщины.
— Это ты и хотел показать мне?
— Ее нашли вчера утром в Марсе. Она лежала на улице. — Он взялся за брезентовое покрывало.
— Фредди, я не уверен, что… — Макс запнулся.
— На ней есть несколько ран, но я их очистил.
— Что это вообще такое? Я не понимаю.
— Поймешь.
— Так объясни мне.
Он уже взял себя в руки, предчувствуя долгое возвращение мимо молчаливых рядов изуродованных безымянных трупов, но мысль о том, что ему придется разглядывать один из них, наполнила его тревогой и ужасом.
Фредди не стал опускать брезент.
— Макс, ты мой друг, и я не знаю, кому еще могу рассказать…
Девушка была молодой, лет восемнадцати или девятнадцати; обаяние ее красоты не могла уничтожить даже холодная бледность смерти. У нее были длинные, прямые, черные как смоль волосы, которые обрамляли овальное лицо с маленьким, как у эльфа, подбородком. У нее были полные и на удивление красные губы. Губная помада, понял он. Что было странным. Ее почти не доставляли сюда, и мало кто из мальтийских девушек пользовался ею даже в лучшие времена.
Фредди повернул ее голову направо и осторожно откинул волосы. Грубая рваная рана, расширяясь, тянулась от уха к ключице.
— Господи…
Фредди запустил руку под брезент и вытащил зазубренный осколок металла, изогнутый и с бритвенно-острыми краями.
— Шрапнель от зенитки. Когда ее доставили сюда, осколок все еще был в ней.
Это был обычный случай смерти от ранения, смертельный удар куска металла, летящего к земле после разрыва снаряда. Вы могли слышать обманчиво безобидные звуки, когда во время налета осколки весело дребезжали на улице и по крышам.