На их встречу в морге Фредди опоздал почти на час. А когда наконец пришел, сопровождаемый запахом йода из больничного здания, он, похоже, удивился, убедившись, что Макс все еще его ждет.
— Я думал, ты уже ушел.
— Я слышал о случившемся.
— Да, тяжелая история.
Так в самом деле и было. Проходивший мимо санитар объяснил Максу ситуацию. Во время утреннего налета случайная бомба упала рядом с доками и взорвалась прямо у входа в убежище в Марсе. Все к тому времени находились там, но было бы куда лучше, останься они дома. Стальную дверь вышибло взрывом, и тех, кого не разорвал вихрь металла, уничтожил ворвавшийся следом огненный шар.
Фредди, конечно, попытался привести себя в порядок после работы, но на щеке еще оставалась пара пятен крови. Макс приложил все силы, чтобы не замечать их.
— Не знаю, как ты справился.
— Для этого меня и учили, — пожал плечами Фредди.
— Правда? Именно для этого?
Фредди слабо улыбнулся.
— Ну, не прямо для этого. — Он вытащил из кармана зажигалку и сигареты. — Порой мне хочется, чтобы они вторглись и все кончилось.
— Если кончится здесь, то где-то в другом месте станет еще хуже.
— Допускаю.
Они оба понимали: нет места, где можно было скрыться.
— Не хочешь подышать воздухом? — спросил Макс.
— Нет, пусть все будет как есть. — Фредди протянул пачку сигарет.
Макс поднял руку, отказываясь от предложения.
— Я только что выкурил одну.
— Возьми еще, — сказал Фредди. — Для запаха.
Макс бывал в госпитале и раньше, но только навещая раненых друзей. Эти просторные, чисто выскобленные палаты с ровными рядами коек и грубоватыми медсестрами с толстыми лодыжками не имели ничего общего с моргом Центрального госпиталя.
Тот занимал просторные и мрачные помещения в подвальном этаже. Окна были частично закрыты, пропуская лишь столько света, чтобы оказалось достаточно для опознания. Изразцовый пол был покрыт трупами. Часть тел была укрыта, другие нет, а некоторые вообще не походили на тела.
— Боюсь, нам не хватит простыней, — сказал Фредди, когда они миновали первое помещение.
Его деловитая манера держаться как-то успокоительно действовала на Макса. Санитар, халат которого когда-то был белым, протирал тряпкой пол. Он был молод, слишком молод для такого зрелища. Его жестяное ведро протестующе скрежетало, когда он таскал его по полу вместе с тряпкой. Это были единственные звуки. Зловоние не поддавалось описанию.