— Его вызвали в Берлин, капитан, — неизменно отвечала Эльза.
Не узнав ничего существенного, капитан, делая вид, что задал вопрос не ради собственного интереса, а просто так, отдавая дань их дружбе, раскланивался и уходил.
Гуляя с Гардекопфом по берегу Большого озера, Эльза почему-то была уверена, что обязательно встретит здесь капитана Ганидека. С момента ее прибытия в Париж прошло уже более месяца и, за редким исключением, не проходило и дня, чтобы Ганидек не посетил ее. Конечно, его помощь была неоценимой. Подчиненные Эльзы неоднократно удивлялись, когда она, почти не бывая в воинских частях, называла фамилию офицера и ценности, которые у него имеются. Вначале Гартман и другие сотрудники сомневались в достоверности информации, но после того как шесть офицеров признались, что утаили от казны драгоценности, люди Миллер на каждого, кого она называла, набрасывались с таким остервенением, что тот отдавал все, что у него было, и даже называл нескольких офицеров, у которых, по сведениям провинившегося, также можно раздобыть драгоценности французского происхождения.
Деньги, которые Эльза платила Ганидеку за информацию, он отрабатывал честно. Миллер нередко задумывалась, что толкает Ганидека на этот шаг. Только ли попытка завоевать ее доверие?
За это время уже дважды появлялся майор Герфт. И дважды на автомобиль, в котором везли ценности, нападали неизвестные, и ценности исчезали. Гестапо и подполковник Ваден день и ночь искали преступников, но майор Герфт работал чисто. Ничто не говорило о том, что налет совершал майор абвера со своими подчиненными.
Оберст-лейтенантом Миллер в Берлине были довольны.
В воинских частях вермахта о ней ходили чуть ли не легенды. Находились даже такие, кто утверждал, что она любовница рейхсфюрера Гиммлера. Разговоры, которые велись вокруг нее, сделали свое дело. Эльзу Миллер боялись. Если кто-нибудь из ее подчиненных предупреждал, что завтра приедет оберст-лейтенант Миллер и во всем разберется, вопрос, до этого застывший на месте, решали моментально.
Эльза понимала, что своим успехом она в немалой степени обязана капитану Ганидеку, но об этом речь с ним никогда не вела. Бывало, Миллер спрашивала его:
— Господин капитан, у вас такое выражение лица когда вы получаете гонорар, что порой мне кажется — вас не устраивает сумма вознаграждения. Это так?
— Меня устраивает гонорар, фрау оберст-лейтенант, — с достоинством отвечал Ганидек. — Если будет мало, я тотчас извещу вас об этом.
— Мне нравится ваша откровенность, капитан. Скажите, вы не нашли еще ту женщину, которая спасла вам жизнь в Швейцарии?