Саня тут же стиснул его рукой так, будто хотел сломать шею:
— Ты чё это, а?
— Платок! — жалобным голосом вскрикнул Максимка. — Платок! Можно я сопли вытру?! — он всхлипнул.
Саня презрительно усмехнулся и ослабил хватку.
Максим вытащил фиолетовый платок с синей каёмкой — левой рукой, правую оставил в правом кармане. Поднёс платок к лицу, делая вид, что сморкается. Стиснул губы и крепко зажмурился, закрыл лицо платком, защитив нос, рот и глаза. Задержал дыхание, выхватил из правого кармана газовый баллончик и вдавил кнопку пульверизатора.
Салон быстро наполнился слезоточивым газом. Сперва были мат, кашель, хрипы и крики. Дёргавшиеся на сиденьях парни толкали Максимку с двух сторон и били локтями — он будто попал между двух вращающихся частей какого-то огромного механизма. Взвыли тормоза. А затем был удар, от которого Максимка подскочил и упал обратно на сиденье. От грохота и звона у него заломило в ушах.
Сидеть стало свободно — справа и слева никого не было. Максимка, не отрывая платка от лица, стал двигаться вбок, вывалился из машины через открытую дверь, вскочил и побежал вслепую, согнувшись. К счастью, на пути не попалось ничего, обо что можно было запнуться.
— Глаза, сука, глаза! — истошно орал кто-то.
Пробежав несколько шагов, Максимка отнял тряпицу от лица, обернулся на секунду и припустил прочь с новой силой.
Машина врезалась в фонарный столб. Саня сидел на тротуаре, яростно растирая ладонями глаза, и матерно кричал. Другого, бритоголового, в поле зрения не было. Неподвижное тело Артурчика наполовину вывалилось из салона и бессильно висело, с головы на асфальт щедро лилась кровь.
Аудио: “Последнее солнце”. Антон Лебедев, 19 лет. Источник: young4ever.org
Восьмиминутная инструментальная композиция в стиле эмбиент. Негромкий электронный бит, на который наложено длинное гитарное соло: музыкант, осторожно трогая струны, извлекает из инструмента редкие звуки, которые не складываются в мелодию, но вызывают у слушателя чувство необъяснимой тревоги. В конце композиции еле слышно звучит одно-единственное слово: “Прощайте…”
7. Ночь понедельник — вторник
Задремавший было Максим проснулся от толчка в плечо.
— Макс! Телефон!
Действительно, где-то в комнате что-то глухо пиликало. Было полутемно, горел монитор компьютера, освещая помещение голубовато-тусклым.
— Это не мой. Кто-то забыл телефон, — Максим так и подскочил. — Элька!
Всё ясно как день. Забыла трубу, сейчас звонит с чужого телефона, чтобы Максим ей занёс. И извинился. Да. Вот и повод извиниться. И даже упасть на колени и поцеловать её кроссовки. А почему нет? Максиму это нетрудно, а Эллочке будет приятно.