— От старости что?
Стюарт расхохотался. Даже леди Вайолет прыснула в несъеденную салфетку.
Коналл с трудом сдержал смешок.
— Нет, Шона, interstat значит умереть, не оставив завещания.
— О, прошу прощения.
Шона ощутила, как у нее зарделись щеки, но почему‑то обрадовалась, что сумела развеселить грустную леди Вайолет.
Тем временем лакей подал на стол маринованного лосося на листьях тушеной капусты. От него исходил божественный аромат, и Шона с облегчением вздохнула, что можно переключиться. Но Вайолет изменилась в лице. Вид еды вызвал у нее явное отвращение. Прижав салфетку ко рту, она откинулась на стуле.
— Вам нехорошо? — спросила Шона.
— Нет, все в порядке, — ответила она нервно, и над ее верхней губой проступили капельки пота.
Шона не могла не заметить страданий девушки.
— Но это не так! У вас лицо позеленело. Может, лучше пойти и полежать немного?
— Думаю, я так и сделаю. Если вы меня извините, Балленкрифф? И с вашего разрешения, maman?
Коналл поднялся из‑за стола:
— Конечно. Я велю миссис Доэрти принести вам в комнату несколько свежих лимонов. Вдыхайте их запах, чтобы уменьшить эффект nausea gravidarum[8]. И еще пришлю вам клубничного пюре. Оно поможет успокоить желудок.
— Благодарю, — проговорила леди Вайолет и выбежала из комнаты.
Шону вдруг охватило усиливающееся с каждым мгновением чувство беспокойства, и она встала со стула:
— Я пойду с ней.
Джентльмены снова поднялись.
— Уверена, в этом нет необходимости, — объявила герцогиня.
— На самом деле, ваша светлость, — вставил Коналл, — думаю, что это значительно облегчило бы состояние леди Вайолет. Спасибо, Шона. Большое спасибо.
Желание помочь женщине, которая собиралась похитить у нее Коналла, не должно было возникнуть у Шоны. Но она не могла отделаться от стремления облегчить страдания любого человека. Коналл проводил ее кивком головы, и Шона направилась по коридору к лестнице, ведущей наверх, где располагались спальни для гостей.
Открыв дверь в комнату леди Вайолет, Шона увидела, что ее рвет в ночной горшок.
Схватив полотенце, Шона смочила его водой из кувшина на умывальнике и, присев рядом с Вайолет на кровать, принялась протирать мокрый от пота лоб девушки.
Когда приступ рвоты прошел, Вайолет откинулась на подушки. От ее красоты осталась лишь тень воспоминаний.
Шона протерла влажным полотенцем ее щеки, покрывшиеся красными пятнами.
— Теперь вам лучше?
Вайолет слабо кивнула.
— Что с вами? Съели что‑то несвежее?
— Нет. Вы очень добры. Мне скоро станет лучше.
— Я тоже так думаю. Вы похожи на кошку, проглотившую больную мышь.
Вайолет со стоном снова схватилась за ночной горшок.