— Прошу прощения, — извинилась Шона, проклиная свое бесчувствие. — Давайте поболтаем о приятных вещах.
Вайолет кивнула, измученная борьбой с приступом тошноты.
— Вы его любите, правда?
Рука Шоны застыла в воздухе.
— Что?
— Доктора Макьюэна. Вы любите его. Я вижу.
Эти миндалевидные глаза видели гораздо больше, чем хотелось Шоне. Ей показалось, будто кто‑то вгрызся в ее внутренности. Не доверяя своему голосу, Шона пожала плечами.
— Если это послужит вам хоть каким‑то утешением, мисс Шона, я не больше вашего хочу, чтобы эта свадьба состоялась. О, я в восторге от доктора Макьюэна… он добрый и очень красивый мужчина. Но мое сердце уже отдано другому.
— Правда? Кому?
Вайолет закрыла глаза.
— Брату Балленкриффа. Стюарту Макьюэну.
У Шоны подскочило сердце.
— Вы… любите Стюарта?
Глаза Вайолет затуманились.
— Всем сердцем. Хотя подозреваю, что он меня не любит.
Шона пришла в замешательство. С одной стороны, ее обрадовало известие, что Вайолет ей не соперница в любви Коналла. Но трагедия неразделенной любви Вайолет к Стюарту омрачала радость.
— Я и не догадывалась, что вы знали его раньше.
Вайолет вздохнула.
— Мы довольно хорошо знаем друг друга. С года моего дебюта в обществе. Мы встретились в опере. Он был такой ослепительный, такой очаровательный. И нетерпеливый. Он сразу подошел ко мне, не обращая внимания на моего сопровождающего. Словно, кроме нас двоих, на земле больше никого не существовало. И когда заговорил со мной, мне показалось, будто он заглянул в мою душу, а я — в его. И хотя он был об руку с дамой сомнительной репутации, я поняла, что он так же одинок, как и я. И всякий раз, когда мы встречались, сколько бы людей нас ни окружало, мы, казалось, понимали друг друга так, как никто не понимал.
По щеке Вайолет скатилась слеза, и Шона инстинктивно промокнула ее полотенцем.
У Вайолет задрожали губы.
— Спасибо, вы так добры. Я очень сожалею, что вынуждена принимать участие в этой ужасной несправедливости, устраиваемой моей матерью по отношению к Стюарту и доктору Макьюэну. И похоже, против вас. — Она накрыла руку Шоны своей. — Мне так стыдно за себя. Когда я увидела, как загорелось лицо Стюарта при вашем появлении в гостиной, мне захотелось вас возненавидеть. Это низко с моей стороны, и я прошу меня простить.
Если бы не трагичность ситуации, Шона посмеялась бы над иронией судьбы. Ведь она чувствовала к Вайолет то же самое.
— О, не стоит беспокоиться по поводу влюбленности в меня Стюарта, леди Вайолет. У него распутные глаза, но он не посмел бы ко мне и пальцем прикоснуться. А с нашей стороны глупо ненавидеть друг друга. Лучше было бы сразу отчекрыжить ему яйца.