— Только если пообещаешь не применять полученные знания на мне.
Шона прикусила губу.
— А что еще можно сделать, чтобы надолго причинить человеку мучительную боль?
— Познакомить с шотландкой, — усмехнулся Коналл.
От его насмешки она невольно разинула рот.
— Вот, оказывается, каковы твои истинные чувства?
Коналл весело хмыкнул, но тут же поморщился.
— Беру свои слова обратно. Я не в состоянии вести с тобой войну.
Шона скосила на него глаза.
— Очень хорошо. Извинения приняты.
— По поводу извинений, — громко заметил он. — Нам с тобой еще предстоит разобраться с твоей вчерашней ложью.
— С какой ложью?
— Спектаклем с растяжением связок, который ты передо мной разыгрывала вплоть до сегодняшнего утра.
— Ах это.
— Как только поправлюсь и встану с постели, быть тебе битой.
По ее лицу скользнула лукавая улыбка.
— А что заставляет тебя думать, что я выпущу тебя из постели?
Его лицо приняло сладострастное выражение.
— Господи, какая же ты все‑таки жестокая, раз способна так провоцировать раненого мужчину.
— Какая есть, — пожала плечами Шона.
— Может быть, но кое‑что в тебе я собираюсь изменить при первой же возможности.
Коналл приблизил ее лицо к своим губам.
— И что это? — спросила она, опаляя его своим дыханием.
— Твою фамилию.
Шесть недель спустя Шона и Коналл вновь оказались в его спальне, но уже как муж и жена.
Снизу до них все еще доносился шум веселья, на которое собрались отпраздновать их свадьбу арендаторы, друзья, бывшие клиенты. Стюарт и его молодая жена Вайолет поздравили счастливую пару, организовав свадебный завтрак для более трех сотен гостей. Хьюм и Иона тоже были среди приглашенных, которые заполнили бальный зал, а затем толпой выплеснулись в сад, присоединившись к зажигательному шотландскому танцу.
Коналл подошел к окну. На его высокую фигуру падали квадраты света, растекаясь по его широкой груди вниз к подпоясанному стану и килту на стройных бедрах.
Глядя на профиль мужа, Шона одобрительно улыбнулась. Теперь до самых кончиков ногтей он выглядел как истинный шотландец. Высокий, как воин, с широкими плечами метателя ствола[12] и твердыми ягодицами под сине‑зеленой клеткой тартана Макьюэнов. Коналл задернул занавеску, приглушая свет и шум внизу, и повернулся к ней.
Его массивная фигура темным силуэтом выделялась на фоне зашторенного окна. Шону окатила волна сексуального желания. Она с нетерпением ждала этого дня много недель, и вот теперь их брачная ночь наступила.
Она стояла в платье из небесно‑голубого шелка со струившимися вниз складкам. Грудь и подол платья украшали мелкие синие цветочки с изумрудно‑зелеными листиками, повторяя расцветку тартана ее мужа.