— Отвернитесь, — попросила она.
— Зачем? — нахмурился он озадаченно.
— Я хочу его надеть.
Коналл наклонил голову:
— Очень хорошо.
Взял стул и повернул его в другую сторону.
За его спиной послышался шорох ткани. Она сняла его фрак и надела платье. Этот звук подействовал на него возбуждающе, вызвав к жизни давно дремавшие ощущения.
— Можно повернуться?
— Разумеется.
— То есть ты одета? — усмехнулся он и обернулся.
Представшее его глазам зрелище поразило Коналла. Простая скотница в грубой одежде и с грубым языком исчезла. Перед ним стояла высокая, стройная леди в красивом голубом платье. И если бы не распущенные волосы, небрежно падавшие через одно плечо, то в ней невозможно было бы узнать ту, другую, девушку.
— Вот черт! Не могу его застегнуть. Проклятые пуговицы на спине.
Он усмехнулся. Нет, она осталась прежней.
— Позволь мне.
Он подошел к ней со спины. Она приподняла волосы, обдавая его ароматом сена и солнца.
Его взгляд беспрепятственно скользнул по ее плечам и верхней части спины. Застегивая лиф платья, он позволил пальцам коснуться ее кожи. Прикасаться к служанкам подобным образом было недопустимо. Но он ощутил не внутренний запрет, а чувственное, эротическое волнение, пробежавшее по его телу. Шона была такой безыскусной, такой нетронутой социальными ограничениями, что он начал испытывать к ней влечение, которое было как недозволенным, так и неотвратимым.
— Это платье тебе очень идет.
Она опустила волосы и повернулась к нему лицом.
— Вы действительно так считаете?
— В нем ты похожа на светскую даму.
Его замечание заставило ее покраснеть, что он нашел совершенно обворожительным.
— Мне нужно сделать одно признание, — произнесла она, виновато наклонив голову. — Я не из преданности вам не дала убить вашу собаку. Я даже не была уверена, что это ваш пес. Я бы в любом случае сделала то же самое.
Ее признание слегка укололо его. Но позволило узнать о ней две важные вещи. Во‑первых, теперь он знал, что она поступает по совести. Во‑вторых, что была честная.
— Спасибо за искренность. Тем не менее моя благодарность отнюдь не уменьшилась.
Он открыл дверь своей спальни и махнул рукой Баннерману внизу, который в этот момент пересекал коридор первого этажа.
— Возможно, ты этого не знаешь, Шона, но я тоже однажды был учеником. Каждый молодой человек, мечтающий стать врачом, должен пройти курс ученичества, чтобы получить необходимые навыки. Я знаю, что это не очень приятно чувствовать себя кому‑то обязанным, но нашим взаимоотношениям не нужна натянутость, верно?
Она покачала головой.
— Что касается твоего обучения, мы можем начать уже завтра. Потому что я тоже должен сделать признание.