Следуя за Коналлом, Шона поднималась по лестнице. Пройдя этаж, где располагалась его спальня, они поднялись выше. Когда он открыл дверь одной из комнат, навстречу им хлынул поток яркого света. Стены комнаты были оклеены белыми обоями с мелкими цветочками голубого и желтого цвета. Высокое окно отбрасывало на толстый ковер квадраты света. У облицованной деревом стены стояла колыбель из клена и две односпальные кровати у стены напротив. В середине комнаты на лошадке качался ребенок.
— Где мой солдат?
— Па‑а‑па‑а!
Малыш неловко слез с лошадки и неуклюже подбежал к Коналлу. Тот подхватил ребенка на руки.
— Шона, это мой сын Эрик.
— Эрик, — повторила она, и мальчик ей улыбнулся. — Как мило! Сколько ему лет?
— Через месяц исполнится два года. Давай, Эрик, покажи Шоне своих игрушечных солдатиков.
Коналл поставил мальчика на пол, и Эрик, перебирая ножками, бросился к полке. Уиллоу встала с кушетки, чтобы помочь ему снять с полки коробку, которую он пытался достать.
— Пожалуйста, присядьте, — сказал Коналл, указав на кушетку, и сам сел рядом, приподняв фалды фрака. — Я знаю, — заговорил он, тщательно подбирая слова, — что значит потерять любимого. Мать Эрика умерла вскоре после его появления на свет.
Мальчик принес коробку отцу на колени. Коналл открыл крышку. Запустив внутрь ручонку, Эрик вынул пригоршню деревянных фигурок в раскрашенных в красный цвет мундирах.
— Он не знает, что значит иметь мать. В этом отношении он похож на вас с сестрой. Вы ведь тоже потеряли ее в раннем возрасте. Но я стараюсь дарить ему много любви и внимания, чтобы он не чувствовал нехватки одного из родителей.
Эрик уселся на пол и начал строить солдатиков в шеренгу.
— Я здесь ради него. Имение будет кормить его сейчас и потом, когда он вырастет. Я хочу обеспечить ему счастливое будущее. Поэтому и привел тебя сюда. Ты сделаешь арендаторов преуспевающими, но не ради них самих, а ради благосостояния Эрика. Это понятно?
Шона подняла на Коналла взгляд. Его нежность к ребенку согрела ей душу. Как же повезло мальчику, что у него такой преданный отец. Но от этой мысли ее тоска по своему отцу стала еще острее.
— Понятно.
— Вот и хорошо. Между прочим, — добавил Коналл, — я выполнил свою часть нашего договора. Та кровать у стены, рядом с кроватью Уиллоу, — твоя. В конце концов, я человек слова.
Шона взглянула на кровати, которые заметила, как только вошла в комнату. В детской и вправду теперь стояли две узкие кровати, разделенные ночным столиком.
Уиллоу наблюдала за Эриком, сидя в ногах одной их них.
С ее сестрой было что‑то не так.