Послужишь «дяде» — и в лице твоем появится новое выражение, походка станет иной — специфической, наклон головы. Поневоле вспомнишь старину Некрасова:
И в лице твоем, полном движенья,
Полном жизни, появится вдруг
Выраженье тупого терпенья
И бессмысленный вечный испуг…
Вот так хорошо сказал. Великий был поэт.
У меня все это давно прошло, я уже почти пять лет обеспечиваю себя сам. И теперь скажите, на кого обратить свою любовь, свое чувство молоденькой девушке — на сопляков-однокурсников в институте, или на часто бывающего в доме самостоятельною взрослого мужчину?
Сначала Юля обращала на меня мало внимания. Я был просто приятелем ее родителей. Родителей она не делила на папу и маму и не вдавалась в детали взаимоотношений между ними и применительно ко мне.
У девочек-подростков бывает всегда много проблем, и я попросту не вписывался в круг Юлиных интересов.
К своей чести должен сказать, что никогда не рассматривал Юлю в качестве любовного объекта. Никогда. Для того, чтобы спать с матерью и хотеть ее дочку, надо быть либо извращенцем, либо мопассановским героем. Да и то, кажется, Жорж Дюруа является единственным героем такого плана.
И кроме того, мы познакомились с Юлей, когда она была еще подростком, и я продолжал относиться к ней именно так. А поскольку я не страдал комплексом Гумберта из набоковской «Лолиты» — нимфетки меня не интересовали.
Другое дело, что мы все вместе не заметили, как Юля стала взрослой девушкой. И как она постепенно присмотрелась ко мне, другу матери, и как она решила «положить на меня глаз»…
Она именно так и сказала себе в тот момент. Потом она призналась мне в этом.
Поначалу я этого добросовестно не замечал. Юля не проявляла активность. Просто в какой-то момент я стал замечать ее взгляд, устремленный на меня. В нем появилось какое-то новое, непривычное выражение. Она смотрела на меня так, что я начинал чувствовать себя неловко.
Сперва я подумал, что это изучающий взгляд. Потом подумал, что — оценивающий.
Но все это было не то. Просто Юля как бы «примерила» меня к себе и наоборот. Занималась медитацией — представляла себе меня в роли любовника…
Решающие события произошли год назад.
Юля должна была прийти после экзамена в институте. Он начинался в одиннадцать, а закончится должен был часов в пять. Юля всегда страшно трусила на экзамене и никакими силами не могла заставить себя войти в аудиторию, где он проходит. Поэтому каждый раз подружки буквально впихивали ее последней. И Юля сдавала экзамен последней, когда отступать уже было некуда.
И в тот раз мы думали, что так и будет.