С утра я приехал к Людмиле и мы отлично провели день. Она только сказала мне просительным тоном, что к трем часам нам нужно все закончить и одеться, потому что после трех уже будет опасность того, что вернется с экзамена Юля. Кстати, это был последний экзамен в той сессии, и я специально даже принес с собой бутылку шампанского. Мы планировали, что дождемся Юлиного возвращения, и все втроем отметим ее последний экзамен.
Геннадия Андреевича как всегда дома не было. Он уехал в одну из своих бесконечных служебных командировок. Где только он не колесил в поисках выгодных контрактов? От Алтая до Прибалтики, и к его чести, всегда возвращался с победой.
Вот мы с Людмилой и «расслабились», думая что Юли еще долго не будет дома. А то ли она в тот раз решилась пойти сдавать экзамен раньше других, то ли экзаменующихся было немного, но только Юля пришла домой ровно в два часа дня.
Она открыла дверь своим ключом, так что получилось бесшумно, и радостно влетела в комнату…
И конечно застала нас с Людмилой совершенно голыми на кровати. Да еще в совершенно недвусмысленной позе.
К несчастью вышло так, что мы не сразу еще и заметили, что Юля стоит в дверях и смотрит на нас, заметили мы только тогда, когда она вскрикнула и выскочила в другую комнату.
— Это ужасно, — сказала Людмила, от беспомощности и досады закрывая лицо руками.
— Да, нехорошо получилось, — согласился я, не зная, что тут можно теперь предпринять.
Потом мы вдруг услышали из соседней комнаты звон бьющейся посуды.
— Что она там делает? — недоуменно спросил и, натягивая штаны.
— Она достает из серванта посуду и бьет ее об пол, — ответила Людмила, догадавшись о природе доносящихся звуков.
— Зачем? — спросил я и тут же сам понял, что говорю глупость.
— А ты сам не понимаешь, зачем? — пожали плечами Людмила.
Звон продолжался. Один раз, второй, третий, четвертый…
— Нет, это невозможно, — наконец раздраженно сказала Людмила, набрасывая на белые полные плечи халатик. — Так можно совсем без посуды остаться. Всему же есть предел.
Она вышла в соседнюю комнату и вскоре действительно звон прекратился. Потом Людмила рассказала мне, что Юля стояла у серванта, доставала по одному хрустальные бокалы и с ожесточением трескала их об пол.
Мир в семье через некоторое время был восстановлен, только Юля в тот день все-таки заперлась в своей комнате и не вышла к нам, когда я уже собрался уезжать, и мы с Людмилой пили кофе.
А через пару дней Юля вдруг появилась у меня. Она подождала, когда уйдет очередной пациент, и потом зашла ко мне в кабинет. Она была строго одета в деловой костюм и лицо ее было бледным.