— Думаешь, пошло бы тогда? — отбрасывая палочку, спросил мастер.
Скрыгин не сразу понял, о чем спрашивают. Сообразив, кивнул:
— Конечно, пошло бы.
Фома Ионыч встал, отряхнул снег с надетого поверх ватника плаща.
— И пойдет. Такие ребята! Осина не век будет, да и на осине работать можно. Ты друга-то расшевели, слышишь? Обязательно расшевели!
— Попробую, Фома Ионыч!
— Ты не пробуй — расшевели, говорю. А там пробуйте оба работать толком. У меня глаз наметанный, я не ошибусь. День, два — и выйдет. Так и скажи другу.
— Уже не день и не два… — начал Скрыгин, но осекся. — Ладно. Еще попытаемся.
— Без этих! — трубкой погрозил мастер. — Без всяких таких! Нахрапом не возьмешь, учти!
— Я-то учитываю, — Скрыгин поморщился, — а вот Борька…
Собрав и опробовав пилу, он обтер руки снегом, стряхнул под ноги жирную обжигающую грязь. Его товарищ все еще сидел нахохлясь, сутуля спину. Спина говорила о равнодушии к происходящему вокруг, чуждости всему. «Переубедишь такого, куда там!» — подумал Скрыгин.
Напарник ему нравился. Такой же солдат, тоже полон бьющей ключом, нерастраченной энергии. Не договариваясь, оба решили, что будут работать на пару. Что до характеров — характеры познаются не сразу. Они проявляются по мере действия на них обстоятельств.
Василия Скрыгина обстоятельства устраивали.
В армии он приобрел специальность шофера. Думал — на всю жизнь. Но несчастный случай, наделивший стальными зубами и хромотой, правда еле заметной, разлучил с шоферскими правами.
До армии была только школа. Значит, учиться какому-то ремеслу приходилось с азов. А мать с нетерпением ожидала кормильца. Василий решил: пойду в леспромхоз, там видно будет. Может, пошлют учиться. Э, расти можно всюду — жизнь приучила верить в ее поддержку!
Работа в лесу не мыслилась ему чем-то преходящим, временным. Поэтому спокойно переносил неудачи начинания — на первых шагах люди всегда спотыкаются. Ни одно дело сразу не дается в руки!
Иначе смотрел на это Усачев.
На службу он уходил совхозным бригадиром, лихим гармонистом, а следовательно, первым парнем, избалованным вздохами девчат. Первым парнем он и вернется. Но уже не гармонистом-самоучкой, а профессиональным баянистом, с собственным, сверкающим черными зеркалами дек инструментом. Работать будет в клубе. Работу поставит так, чтобы поднять клуб до уровня настоящего очага культуры. Организует самодеятельность, которая заставит о себе говорить…
Все казалось простым, ясным, легко достижимым. Не хватало только баяна, хорошего костюма и пальто. Не то чтобы солдатское обмундирование не заслуживало уважения или принижало, нет! Просто артист должен походить на артиста, а не на солдата. По одежке встречают!