— Но если со Свечниковым был не Трофимов, как вы утверждаете, в таком случае остается один человек.
— Якубов? — догадался Желоховцев. — Тогда мы должны предположить…
— Продолжайте, — поощрил Рысин. — Вы на верном пути.
— …что это он убил Сережу, — шепотом докончил Желоховцев.
Под дверью музея Костя обнаружил записку: «Милая Лера! Если Вам известно, где находится К. Т., передайте ему, что я не сказал о нем ничего лишнего. Случай у моего дома — полнейшая для меня неожиданность. Я не хотел бы выглядеть подлецом в его и Ваших глазах. Извините, коли совершаю бестактность, обращаясь по такому деликатному вопросу именно к Вам, но другого способа оправдаться просто не знаю. Ваш Г. А. Желоховцев».
Костя поднялся на второй этаж, помедлил перед чугунным, каслинского литья Геркулесом, разрушающим пещеру ветров. Рядом висели фотографии Мотовилихинского пушечного завода — корпуса, станки, пушка в профиль, пушка анфас. Где-то теперь эти пушки? Куда стреляют — на восток или на запад?
Икра австралийской жабы плавала в спирту — дурацкие серые вечные катышки.
В следующей комнате на выцветших обоях темнели прямоугольники от снятых картин, и Костя, глядя в простенок, где висел раньше палестинский этюд Поленова, опять с тревогой подумал о Федорове. Неужели не придет?
Но нет, явился, голубчик.
В шестом часу вечера, заметив из окна его фигурку, толстенькую и уютную, колобком катившуюся вниз от Покровки, Костя быстро отомкнул входную дверь, а сам притаился в темной прихожей, под лестницей.
Федоров дал, наверное, звонков десять, которые раз от разу делались все длиннее, и лишь потом догадался потянуть открытую дверь.
— Лера! — позвал он. — Валерия Павловна!
Не дождавшись ответа, стал подниматься на второй этаж. Когда отскрипели ступени, Костя бесшумно повернул ключ в замке, отрезая гостю обратный путь, и тоже двинулся наверх. Он шел по лестнице у самой стены, и ступени под ним не скрипели.
— Ау-у, Лера! Валерия Павловна-а! Где вы? — взывал Федоров, переходя из комнаты в комнату.
Едва он добрался до последней, выходившей окнами на соседние дровяники, Костя скользнул вслед за ним. Все произошло стремительно — одна дверь, другая, третья, ритм косяков, стен и притолок, странное ощущение, будто ты крокетный шар и катишься сквозь воротца.
Федоров испуганно обернулся:
— Я ищу смотрительницу музея, Валерию Павловну… Случайно не знаете, где она?
— Вы меня не узнаете? — спросил Костя.
Года два назад они были шапочно знакомы.
— Нет… Мне нужна смотрительница музея. — Видно было, что Федоров начинает беспокоиться.