Абатай, словно молодой арат, запрыгнул на коня и, завертев плёткой над головой, первым выскочил на поле, устремившись к крепости. За ним, устрашая врага посвистом и криками, устремилась вся его дружина. Земля гудела от топота сотен копыт. Абатай уже предвкушал победу и аромат свежей бычьей крови. Ноздри щекотал бьющий в лицо ветер, ожидание боя было нестерпимо. Покусывая губы, Абатай отточенным движением вытащил стрелу и устремился ближе к недостроенной части вражеской крепости. Он намеревался сломить волю немногочисленных вражеских воинов одним лишь видом семи сотен лучших воинов Тушету-хана. Крепость стремительно приближалась, вырастая в размерах.
Неожиданно скакавший рядом с Абатаем пожилой воин, что держал знак нойона на высоком древке с роскошным бунчуком, пронзительно вскрикнув, свалился с седла. Над стеной крепости стали появляться дымки. А для нойона неприятным открытием стали раскаты выстрелов из аркебуз.
— У урусов, как и у джунгар, есть огненный бой! — прорычал Абатай. — Это им не поможет! Мы сейчас ворвёмся внутрь!
Но вдруг позади огибавшего крепость войска грохнули ещё два громких раската, похожие уже на ханьские пушки, а не на маньчжурские аркебузы. Предчувствуя нечто худое, нойон с дюжиной воинов из личной охраны бросился в сторону, приказав Сэржмядагу атаковать врага. Абатай заволновался за своего любимчика — Ундеса, младшего сына своего брата, погибшего в схватке с дружиной Дзасакту-хана. Рывком он преодолел пространство, отделявшее его от поля, куда он послал Ундеса побить работавших в поле врагов. Попутно нойон с беспокойством отметил слишком частые выстрелы со стен крепости. Бой начинал идти совсем не так, как задумал халхасец. Отряд Ундеса пропал. Лишь проклятые повозки и прятавшиеся за ними урусы находились в поле.
— Ундес! — взвизгнул Абатай.
Он увидел, что его воины, опасливо поглядывая друг на друга, искали глазами любимчика своего хозяина.
Близ крепости между тем не утихала пальба из аркебуз и шум сотен глоток — наверное, храбрые воины Абатая уже в крепости.
— Собаки! — срывающимся голосом прокричал нойон. — Вы боитесь приблизиться к врагу?! Вперёд, трусы! — Он поддал пятками в бока коню и, вытащив ханьскую саблю, бросился вперёд.
Он уже видел напряжённые лица урусов, которые, держа в руках аркебузы, скрывались за железными щитами, из которых торчали… Что это?! Шумный треск и огонь, будто дикая кошка, наскочил на нойона, опалив своим горячим дыханием его лицо. Он кубарем скатился с коня, сильно ударившись оземь. У Абатая перехватило дыхание, и он стал задыхаться. Нойон хватал воздух ртом, словно рыба, но не мог заставить себя дышать. Страх сковал халхасца, ведь к тому же он совершенно оглох. Из дюжины воинов, что были с ним, Абатай мутнеющим взором приметил лишь двоих. Ханддорж, изумлёнными глазами оглядываясь вокруг себя, вдруг сломавшись пополам, словно тростинка, упал в траву и затих. А Багша, обливаясь кровью, уползал прочь. Нойон с надеждой бросил взгляд на крепость, но и это принесло ему только разочарование. Его воины кружили вокруг крепости, осыпая её стрелами, и всё так же продолжали падать, становясь лёгкой добычей вражеских аркебузиров.