Я живо представляю себе, как она действовала. Вот она угощает шампанским своих гостей в номере гостиницы «Атеней». В камине горит яркий огонь. В уютной спальне задернут полог.
Вот она высасывает из любовника его тайны, как высасывает кровь из своей жертвы вампир. А потом сообщает полученные сведения врагам на нашу погибель.
Месье Клюнэ заявляет, что у нее было несчастное детство. Несомненно! Однако она уже не ребенок, но из-за того, что пятьдесят тысяч солдат пали на полях сражений, рыдают вдовы и плачут сироты. Пали по ее вине.
Наши противники расстреляли женщину. Женщину, единственное преступление которой было милосердие и забота о раненых и больных. Я не требую расстрелять подсудимую из-за того, что враги убили ту женщину. Мата Хари недостойна того, чтобы ее имя произносилось вместе с именем Эдит Кавелл. Нет! Я требую устранить Мата Хари, как мы устранили бы любую другую страшную угрозу нашей национальной безопасности на благо всего цивилизованного мира.
Неужели мэтр Клюнэ будет взывать о снисхождении в то время, как все побережье Средиземного моря усыпано обломками кораблей — то была плата за ее модные платья и реки вина. Она просит считать ее нейтральной! В морской пучине покоятся тела порядочных женщин и невинных детей — пассажиров пароходов, плывших под флагами нейтральных государств в нейтральных водах, потому что она передавала информацию нашим противникам. Она предательница! За ее преступление ей мало одной смерти. У нее только одно сердце, которое пронзят наши пули, — каменное, бесчувственное сердце.
За исключением молодого блондина, эта душещипательная речь обвинителя не очень-то взволновала членов трибунала. Выполняя свой служебный долг, они отправили на тот свет больше народу, чем любой самый опасный шпион. Но их не взволновало и то обстоятельство, что перед ними женщина, некогда познавшая сиротскую долю. Сомпру нетерпеливым жестом показал, что процесс закончен.
Клюнэ поднялся. Обычно во время совещания членов трибунала обвиняемый и защитник выходят из зала.
— Можете сидеть, Мата Хари, — с холодной учтивостью произнес Сомпру.
Когда члены трибунала выходили в вестибюль, Мата Хари улыбнулась охранявшим ее жандармам и, притянув к себе Клюнэ, что-то шепнула ему на ухо.
— Мы подадим кассационную жалобу, — проговорил адвокат, и от волнения голос у него сорвался, — подадим тотчас же… Предвзятость… давление общественного мнения…
Через десять минут председательствующий и члены трибунала один за другим вошли в зал заседаний. Пытаясь привлечь к себе внимание, Мата Хари смотрела на каждого из них своими огромными, полными печали глазами. Ни одно каменное лицо не повернулось в ее сторону. Взоры всех шестерых судей были прикованы к подполковнику Сомпру.