Обращаясь поочередно ко всем членам трибунала, председательствующий задавал каждому один и тот же вопрос:
— Вправе ли вы заявить, не кривя душой, по совести, что эта женщина виновна в передаче сведений и документов противнику и, как следствие, гибели наших солдат?
Коснувшись раздвоенного подбородка, белокурый Кильбиньон извиняющимся тоном произнес: «Да».
Амаваль покрутил между большим и указательным пальцем мефистофелевские брови: «Да».
В глазах Шатерена блеснуло любопытство, но он, хотя и неуверенно, проронил: «Да».
Полагая, что его голос — это vox populi[126], Тибо облизнул грубо высеченные губы и изрек: «Да!»
Бушардон пожал плечами, едва не коснувшись ими ушей, поскольку ему хотелось сказать: «Возможно», и все-таки проговорил: «Да».
Шестой член трибунала впервые за время процесса открыл рот и с готовностью ответил: «Да».
Ловя ртом воздух, Клюнэ закрыл лицо рукавом мантии. Мата Хари с ангельской улыбкой обняла его за плечи. Казалось, она предполагала, каким будет приговор. Но, кроме того, казалось, что она уверена: время все поставит на свои места и обстоятельства изменятся. Ей было совершенно ясно: троим из членов трибунала хотелось бы ее оправдать.
— Виновна, — заявил Сомпру. После чего распорядился, чтобы секретарь зачитал приговор. Он был немногословен. В вердикте указывалось, что осужденная путем передачи информации противнику в Голландии, Франции и Испании стала виновницей гибели тысяч французских патриотов.
Ставя свою подпись под приговором, Тибо, царапая пером, заметил:
— Я бы расстрелял ее десяток раз.
— Именем французского народа, — произнес секретарь трибунала. — Прошу встать!
Держа в руках нарядный зонтик, Мата Хари поднялась с кресла.
— Единственная мера наказания за преступления, совершенные обвиняемой, это смертная казнь, — монотонным голосом заявил Сомпру.
Закрыв лицо рукавом, Клюнэ зарыдал. Члены трибунала отвернулись, избегая взгляда осужденной, которая покачивалась из стороны в сторону, не выпуская из рук зонтика.
Морнэ принялся убирать в портфель бумаги и непроизвольно посмотрел ей в лицо.
Откинув назад голову, она прищурила отороченные мохнатыми ресницами глаза и оглядела судей.
— Господа, я подам апелляцию на вынесенный вами приговор, — спокойно проговорила она.