По рекомендации бабки Любавы Градимир услал болезного на постоялый двор, где о нем могли проявить заботу и обеспечить ему уход. Виктор даже зубами проскрежетал от злости, когда узнал, что Орехины и Сохатовы самовольно вернулись на подворье. Рано, слишком рано. Все складывается таким образом, что явно придется смазать пятки салом, а они опять выставлялись напоказ. Тут еще и Градимир отчего-то не пожелал отдавать дочурку. Пока Виктор приходил в себя, он услал Смеяну в Звонград, благо Ратибор уже окреп, а с ними отправил и Неждану. По сути, именно по этой причине Волков безропотно ехал в вотчину Смолиных, хотя и подозревал, что поездка может оказаться опасной. Ну не верил он в благородство и тому подобное бла-бла-бла! Уж больно часто его припирали к стенке и брали за глотку.
К подворью Смолиных он подкатил, как барин, сидя в легком экипаже на мягком ходу, которым правил Кот. Можно было и верхом, но бабушка строго-настрого запретила. Она не одобряла и эту поездку, но тут уж ничего не поделаешь — воля полкового воеводы. Так что Виктор совершал это путешествие в неспешном порядке, устроенный со всеми удобствами и обложенный мягкими подушками.
Экипаж этот смастерил Богдан по собственному почину, уж больно мала оказалась бедарка. В ней могли разместиться только два человека, а пассажиров случалось куда больше. Вон хоть взять ежедневные поездки в Приютное за работницами — чуть не на головах друг у друга сиживать приходилось. Теперь было гораздо удобнее. Кстати, это обещало-таки стать дополнительной статьей дохода: Богдану уже поступил заказ от знакомого купца Лиса на это новшество. Так как дел особых пока не предвиделось, кузнец по совету Виктора взялся за заказ, все же Лис — человек полезный. Но от последующих заказов они пока отказывались: мало ли как оно все обернется.
В воротах оказался все тот же старик. Едва рассмотрев колоритную внешность сидящего в повозке, он сразу его узнал и весьма сноровисто принялся отворять ворота. А к чему разводить лишние разговоры, коли насчет этого гостя все известно. Оно вроде как и не по чину — вот так вот раскатывать в чудной повозке, да еще и въезжать на боярское подворье, но болезненный вид мужчины и наличие множества подушек указывали на то, что самостоятельно передвигаться ему сейчас трудно. Вот только людям, что с ним прибыли, старик строго-настрого приказал остаться близ ворот вместе с конями. Если прикажут, так их сопроводят и накормят, а пока будет так, как он сказал. Никто и спорить не стал.
— Здрав будь, воевода-батюшка.
— И тебе скорейшего выздоровления, Добролюб. Не стой, ведаю, что хворый, присядь. Присядь, говорю. Разговор долгий и серьезный, так что силы тебе понадобятся.